— Знаешь, это брак не по любви. Наверное, поэтому он не представил меня тебе или... другим. Я думаю, это было бы неловко.
Знакомство с его подружками, которых он пускает в дом, чтобы трахаться, напоминает мне о том, как я росла со своим отцом. По крайней мере, когда я выбирала человека, у меня было достаточно уважения, чтобы сохранить все личное и честное. Итан, возможно, никогда не заставлял меня чувствовать то, что Киллиан заставляет чувствовать тех женщин во время секса, но, по крайней мере, он никогда не заставлял меня чувствовать себя неважной.
Я дрожу, но пока не хочу заходить внутрь. Все было спокойно, пока он не появился и не заговорил о человеке, от которого я пытаюсь мысленно убежать.
Я слышу шорох расстегиваемой молнии. Я поворачиваю голову, и мои глаза расширяются, когда он наклоняется ближе, чтобы накинуть мне на плечи свою куртку, как теплое одеяло. От него пахнет по-другому — пряно - и не в плохом смысле, но это не запах Киллиана.
Я хватаюсь за край черного пиджака, чтобы он не соскользнул с моих плеч, и встречаюсь взглядом с его карими глазами.
— Спасибо, — нервно говорю я.
— Откуда ты?
Я удивлена его вопросом, и легкая улыбка растягивает мои губы.
— Вот.
Он качает головой и указывает на мое лицо.
— У тебя другие глаза, и волосы темные. Это... необычно.
Я выгибаю бровь.
— Необычно, — передразниваю я.
Он улыбается, показывая мне свои белые зубы.
— Я хотел сказать, что никогда раньше не видел человека, похожего на тебя. На острове или за его пределами.
— Ты называешь меня уродиной и считаешь недостаточно хорошей, чтобы жить здесь? — Я поддразниваю.
Он издает хриплый смешок, и я смеюсь вместе с ним, но затем выражение его лица становится серьезным, и он смотрит на меня слишком долго.
Я усиленно моргаю, и мои мысли путаются, потому что никогда еще мужчина не смеялся вместе со мной, а потом смотрел на меня так, словно я сделала что-то не так.
— Моя мать была армянкой, — тихо говорю я, отводя взгляд.
Мысль о моей матери вызывает острую боль в моей груди, потому что у меня никогда не было возможности узнать ее. У нее никогда не было шанса обнять меня, потому что она умерла после того, как дала мне жизнь. Я никогда не знала ни ее запаха, ни ее смеха.
— Прости, что пялился на тебя. Я... — Он делает паузу и глубоко вздыхает. — Мне жаль, но ты самая красивая женщина, которую я когда-либо видел, и я говорю это со всем уважением.
Мои глаза наполняются слезами, и я грустно улыбаюсь ему.
— Хотела бы я, чтобы это было не так, — шепчу я.
— Ты сказала, что была.
Благодарная, что он сменил тему, я киваю.
— Моя мать умерла, рожая меня. Меня вырастил мужчина, которого больше раздражало мое существование, чем то, что я была его дочерью. И когда представилась возможность, и он облажался, он продал меня твоему лучшему другу за большую сумму денег. Все потому, что я родилась с таким лицом. Это был либо твой друг, либо мой отец, но я думаю, что он предпочел бы продать меня твоему другу, лишь бы его ошибки были скрыты.
— Мне жаль, но с Киллом тебе не о чем беспокоиться, он неплохой парень. Где-то там, внутри, у него есть сердце.
— Килл?
Я слышала, что девушки, с которыми он занимался сексом, называли его Киллом, но мне было интересно, почему.
— Мы все так называем его на материке. Килл - его псевдоним. Так его называют все друзья.
— О, я этого не знала.
— Он не упоминал об этом, не так ли?
Я качаю головой, затем встаю и возвращаю ему свитер.
— Не беспокойся об этом. Я вроде как привыкла.
Он берет свитер в руки и встает со смущенным выражением лица.
— Привыкла к чему?
— Быть ненужной. — Я показываю большим пальцем за спину. — Мне пора возвращаться.
Он смотрит в землю.
— Да, мне тоже. — Он поднимает голову. — Мне нужно на свою часть острова. Было приятно поговорить с тобой, Лилит. — Он наклоняется ближе. — Но ты можешь рассчитывать на меня.
Я хмурю брови и спрашиваю:
— Рассчитывать на тебя?
Он ухмыляется.
— Как на твоего друга.
— О.
Он разворачивается и уходит в сторону причала ко второй лодке. Я смотрю ему вслед, думая о том, что он сказал. Итак, все его друзья называют его Киллом. Интересно, как он хочет, чтобы я его называла, поскольку мы с ним явно не близки в этом смысле.
Я только что вышла из душа и наношу увлажняющий крем, когда слышу звук открывающейся двери моей спальни и стук о стену.
Что за черт?
Я завязываю белый халат на талии и выхожу в спальню, чтобы посмотреть, кто этот сумасшедший мудак, врывающийся в мою комнату.
Я останавливаюсь и замираю, глядя на обеспокоенное выражение лица Агнес и Киллиана, возвышающегося над ней. На нем черная маска с перевернутым крестом с надписью «Бога нет» - та самая, которую он носил, когда я впервые встретила его.
— Что случилось? Ты пытаешься вывести меня из себя? Потому что это работает.
Он входит в комнату, заставляя Агнес отойти в сторону, пока он закрывает дверь.
— Присядь на кровать, — требует он, но его голос тверд.
— Почему?
— Потому что я тебя об этом попросил.
Что? Кто я, рабыня?
— Ты не просил. Ты потребовал. Есть разница. Так чего же ты хочешь?
— Я сказал сесть на кровать, жена, — требует он с легким раздражением.
Я вздыхаю, не желая давить на него, потому что не знаю, как далеко он зайдет в своем наказании, и подхожу к кровати. Я сажусь и для скромности свожу бедра вместе.
Он подходит ближе, пока не встает прямо передо мной.
— Знаешь что? Я передумал. Я бы хотел, чтобы ты встала.