Проблемы? Какого рода проблемы? У тебя есть помощница, с которой ты трахаешься, когда захочешь, и предпочитаешь приводить в наш дом других женщин, когда тебе скучно. Ты никогда не спрашивал, что я об этом думаю. У тебя больше денег, чем у большинства людей, которых я знаю, за исключением горстки тех, кто живет на этом острове.
Я хочу сказать ему об этом, но вместо этого спрашиваю:
—Что за проблемы?
Он вздыхает, потирая глаза большим и указательным пальцами, и откидывается на спинку офисного кресла.
— Денежного типа.
Это привлекает мое внимание. Потеря денег означает, что вы теряете вещи, после чего вам приходится уезжать с острова. Если у вас недостаточно цифровой валюты, вам крышка. В первую очередь, это то, как вас сюда допустили. Но как? Что он сделал?
— Что случилось? — спросила я.
— Я совершил ошибку, но я ее исправил, — выпаливает он. Я вздыхаю с облегчением, изо всех сил прижимая концы белого полотенца к шее.
Я хотела бы знать, какую ошибку он мог совершить и что ему нужно было сделать, чтобы ее исправить. Но какое это имеет отношение ко мне? Почему он рассказывает мне это сейчас? Он никогда не рассказывает мне о том, что делает. Он делает все, что хочет, и включает меня только тогда, когда это имеет какое-то отношение ко мне. Ожидание?
Я вижу, как он постукивает пальцем по прозрачному столу со стоическим выражением лица.
— Я заключил сделку, чтобы погасить долг. Сделка заключается в том, что ты должна выйти замуж за человека, который избавил меня от этого долга, и родить ему наследника.
У меня сжимается в груди, а перед глазами все расплывается. Он выдает меня замуж? Он использовал меня в качестве платы за свои ошибки. Почему?
— Почему? — Спрашиваю я, мой голос дрожит от гнева.
— Потому что это то, что нужно было сделать, и... Самое время тебе что-то сделать со своей жизнью. Каждый раз, когда я беру тебя с собой на одно из моих деловых мероприятий или благотворительный вечер, ты смотришь на всех свысока своим хорошеньким носиком. Ты не пойдешь на свидание ни с одним мужчиной, который хотя бы посмотрит в твою сторону. Ты отказываешься участвовать в каком-либо мероприятии по сбору средств. Ты просто трахаешь того парня, который приезжает сюда, на остров, работать в нашем доме! — Последнюю часть он выкрикивает, его лицо покраснело, а вены на шее вздулись, как будто ему не хватает воздуха.
Ублюдок.
Я не думаю, что мне лучше. У него были няни, которые растили меня, пока я не стала достаточно взрослой, чтобы принимать ванну без посторонней помощи. Но он по-прежнему заставляет их выбирать мне одежду, говорить, какие продукты безопасны, что есть и что я могу, а чего нет.
Я поднимаю глаза, сдерживая слезы. Не могу поверить, что он мог быть таким жестоким.
— О, ты не думала, что я знаю о твоих маленьких сексуальных похождениях с наемной прислугой? Он смотрит на тебя так, словно ты его очередной талон на обед, пока пробирается в твою комнату, чтобы трахнуть тебя, когда я смотрю в другую сторону. Ну, знаешь что, Лилит? Я все об этом знаю. Я знаю, что ты потеряла с ним свою девственность и все эти дерьмовые любовные записки, которые он любит писать, потому что он такой жалкий и не может позволить себе позвонить тебе. У тебя такое вопиющее пренебрежение к себе, что ты не знаешь, трахается ли он с кем-то еще за твоей спиной. Он может заразить тебя. Ты знала об этом?
Вот почему он заставлял врача посещать меня каждый месяц. Я думала, это потому, что ему было небезразлично, заболею ли я, как заболела моя мать, когда была беременна мной.
Затем мне приходит в голову мысль. Не самый лучший способ скрыть тот факт, что Итан пробирается в мою комнату за его спиной. Нанятая прислуга, допущенная на остров, проходит медицинское обследование.
Мой взгляд встречается с его, и я складываю руки на груди.
— Но наемная прислуга, допущенная на остров, проходит проверку, так что это невозможно.
— Они не проверяют его член каждый день, Лилит, — резко говорит он, его лицо меняет цвет, как кольцо настроения.
Такое чувство, что я дышу огнем от того, как я зла на него. Он продал меня. Он, блядь, продал меня в качестве платы за тот бардак, в который сам вляпался, а теперь хочет швырнуть Итана мне в лицо. А как же он?
— Значит, я не могу вырасти по-своему, но ты можешь трахнуть свою ассистентку и всех, кого приведешь сюда? Для тебя это нормально, но я должна выйти замуж за какого-то грязного мужика, который видит во мне кусок мяса? — Я качаю головой. — Какой-то мудак, которого общество считает приемлемым, потому что у него толстые карманы, а я достаточно хорошенькая, чтобы быть здесь.
— Мне жаль, что я не согласен с твоими романтическими идеалами, Лилит, но это реальный мир. Чушь, которую ты читаешь в этих жалких оправданиях, которые ты называешь книгами, — не более чем иллюзия, и ее не существует.
— Все дело в том, как ты выглядишь, в твоем здоровье и деньгах, верно? — Я возражаю. Слезы текут по моим щекам, и я наклоняюсь над столом, кладу руки на край, надеясь, что размажу их своими потными руками. — Сколько я стою, отец? Я знаю, чего стоила моя мать. Сколько... Много. Стою ли. Я.? — Я киплю.
Его взгляд становится жестче.
— Шестьсот шестьдесят шесть миллионов. И для справки, это здоровье и деньги для мужчин и здоровье и внешность для женщин. Будь благодарна, что у тебя есть и то, и другое.
Я отталкиваюсь от стола, и болезненный холодок пробегает у меня по спине, когда я слышу эти три цифры, за которыми следуют нули. Зло.
Лицо моего отца искажается от гнева, и он продолжает излагать детали соглашения, на которое у меня нет выбора, кроме как согласиться.
— Это было его условие. Это та сумма, которую он хотел заплатить мне, чтобы расплатиться с моими долгами, пока я отдаю ему... тебя. Он попросил меня предоставить ему твои последние медицинские записи, чтобы убедиться, что ты сможешь подарить ему наследника. Одного наследника. Это все, чего он от тебя хочет.