Он смеется, а затем становится серьезным.
— Подожди. Почему ты называешь его Кросс?
Я проглатываю соленый арахис, не разжевывая.
— На острове это запрещено. Слишком соленый арахис. Отвечаю на твой другой вопрос. Он предупредил меня, чтобы я не брала чужую куртку, и мне не разрешается называть его Киллом. Поэтому я выбрал Кросс.
Я наклоняю чашку и делаю глоток. Огонь, разливающийся у меня во рту, заставляет меня брызгать им, как из шланга, когда я брызгаю слюной.
— Что это, черт возьми, такое?
— Алкоголь.
— Фу! Как парни пьют эту дрянь?
Он разражается смехом.
— Тебе придется привыкнуть к этому. — Э-э, нет, спасибо. — Есть разные вкусы. Я уверен, ты бы предпочла что-нибудь послаще. — Я поднимаю руку, сплевывая на землю.
— Нет, спасибо. Я никогда не пробовала алкоголь или что-либо еще, что судьи на острове сочли вредным для здоровья.
— Прости. Я думал, ты справишься. — Он делает глоток из своей чашки, но его карие глаза не отрываются от моих. Его светлые волосы торчат в большом горячем беспорядке.
Нос у Сиро маленький, но слегка искривленный, как будто его когда-то сломали. У него шрам на левой стороне губы. Похоже, Сиро ввязывался во множество драк.
— Продолжай так смотреть на меня, принцесса, и я клянусь, что рискну своим лучшим другом и позволю ему убить меня.
Я качаю головой и смущенно отвожу взгляд.
— Зачем ему это делать? Он сейчас вроде как занят.
Он кладет в рот пару орешков арахиса, и я слышу, как он хрустит ими, изучая меня.
— Насколько занят?
Я беру чашку и делаю глоток, задерживая дыхание, пока глотаю смесь. Мои глаза слезятся, когда я чувствую, как обжигающая жидкость стекает по моему горлу. Клянусь, я чувствую, как это вызывает пожар у меня в животе. Когда я заканчиваю глотать то, что, черт возьми, он мне дал, я вытираю рот тыльной стороной ладони.
Я делаю глубокий вдох и смотрю на игривую ухмылку Сиро.
— Что?
— Хорошая попытка. Чем он занят, Лилит?
Он не собирается бросать это. Я надеялась, что мой глоток алкоголя изменит тему разговора.
— Я оставила его с Блэр. Кажется, она знает, что ему нужно. Она сказала, что я должна пойти потусоваться с другими девушками на большой вечеринке, которую вы, ребята, устраиваете. Они с Кроссом догонят меня позже.
Он встает со стула.
— Что он сказал?
— Ничего. Я не могу сказать, счастлив он или печален, потому что не вижу его лица.
Он протягивает руку.
— Пойдем. — Я смотрю на его руку, как на бомбу, которая вот-вот взорвется. Волна головокружения накрывает меня, и я думаю, что это из-за алкоголя. Должно быть, я выпила его слишком быстро. Я наклоняю голову, глядя на его игривое выражение лица.
— Пойдем со мной. Пойдем повеселимся.
— Чего ты на самом деле хочешь, Блэр?
Она пытается обойти меня, но я преграждаю ей путь. Она кладет руки мне на грудь. Раньше я был бы рад ее прикосновению, но теперь я чувствую себя сбитым с толку.
Она смотрит на меня с надеждой.
— Что случилось? Ты знаешь, чего я хочу, и она не возражает. Она знает о нас. За ней наблюдают.
Я смотрю вниз на ее руки, лежащие у меня на груди, и все, что я хочу сделать, это оттолкнуть их. Я делаю шаг назад от нее, чтобы создать дистанцию.
— Она моя жена и скоро станет матерью моего ребенка. У меня нет ни времени, ни места ни для чего другой. Ты это знаешь. Мне жаль, Блэр. Я забочусь о тебе, но...
— Я люблю тебя, — выпаливает она. — Я сделаю для тебя все. Я буду такой, какой ты захочешь, — в отчаянии говорит она.
Спустя четыре с половиной года я не хочу, чтобы Блэр прикасалась ко мне. Это кажется неправильным. Я стискиваю челюсти и прижимаю кулаки к бокам.
Я не отвечаю, и воздух между нами становится удушливым. Я ненавижу, что должен причинять ей боль, но я рад, что должен сказать ей. Это пиздец, и я ненавижу, что она думала, что я хочу большего, потому что я никогда этого не делал. В моем мозгу путаются разные слова, но я не могу придумать, как подвести ее, чтобы она поняла. Я не хочу тебя? Это было весело, но теперь все кончено. Я женатый мужчина? Ты мне небезразлична, но не настолько.
— Скажи что-нибудь! — кричит она, но я не могу.
Блэр не заслуживает, чтобы с ней обращались как с дерьмом, но я причинил боль женщине, которая мне интересна, и позволил ей уйти, думая о худшем. Что я трахаю Блэр в комнате, пока она ждет. Одна.
Лилит всегда одна, и теперь она думает, что муж изменяет ей. Настоящий брак или нет, это измена.
— Я не могу сделать это с тобой прямо сейчас, Блэр. Что бы ты ни думала, между нами все кончено.
Она нервно смеется.
— Ты с ней спал? — Она смотрит на меня, и я рад, что она не видит беспокойства в моих глазах, когда я думаю о Лилит.
Каждый раз, когда я с ней, я думаю о ней, и каждый раз, когда я вдали от нее, она все еще в моих мыслях. С Блэр этого не происходит. Я не думаю о ней, когда она уходит.
— Это не твое дело. Я не спрашиваю, с кем ты трахаешься, потому что это не мое дело.
— Она видела твое лицо? Ты целовал ее? — В ее глазах стоят слезы. Честно говоря, мне плохо, но я знаю, что этого недостаточно. Я любил Блэр, но это была не та любовь, о которой вы читали в старых книгах, и не та любовь, которая была у моих родителей.
Она качает головой, и ее взгляд прикован к моей маске, надеясь, что я увижу муку в ее глазах.
— Я думаю, ты самый удивительный человек, и ты сделал то, чего никто не делал для меня. Ты дал мне здесь дом, друзей, отличный секс и жизнь. Ты для меня все. Ты самый важный человек в моей жизни.
Я заметил, что она ни разу не назвала меня красивым. Только одна женщина называла меня так после аварии. Одна. И это была не Блэр.
— Прости, Блэр, но между нами никогда не было ничего серьезного, а я важен для многих людей.
— Ты любишь ее?
Я выдыхаю, делая это заметным под маской.