— У меня нет места для подобных эмоций. Я не такой человек. Даже для тебя.
Она шмыгает носом, и слезы наворачиваются на ее глаза.
— С тобой неинтересно, — дразнит она.
— Я думал, со мной было очень весело. — Я ухмыляюсь. — Иди сюда.
Она подходит ближе, и я обнимаю ее. От нее пахнет вишней и каким-то фруктовым напитком, смешанным с алкоголем.
— Для нас никогда не было вечности, Блэр. Это было просто весело, и теперь я должен вырасти и стать мужчиной. Многие люди рассчитывают на меня.
Она поднимает взгляд и вытирает лицо.
— Я знаю. Просто тяжело видеть тебя с ней. Я знаю, что она должна родить тебе ребенка, и это такой пиздец.
— Она была пешкой всю свою жизнь, Блэр. Она родилась и выросла у них. У нее нет выбора, и я использую ее так же, как и все они. Она всю свою жизнь жила уединенно. Тюрьма есть тюрьма. Не имеет значения, где, если нет свободы.
— Я поняла. Сеть полностью настроена?
Мне не нравится говорить о моем бизнесе или о том, как я планирую подорвать авторитет судей и направить ресурсы, необходимые людям для выживания. Сетевая система, которую я назвал «Грид», состоит из сети подземных проходов, которые петляют под бесплодным ландшафтом. Туннели защищены от внешнего мира слоем армированных материалов. Спасение людей находится внутри этого подземного лабиринта, где запасы продовольствия и других предметов первой необходимости перемещаются из безопасных мест хранения в различные пункты распределения.
— Почти. — Я не могу вдаваться в подробности.
Дополненная реальность - это технология, созданная для управления планетой. С этого все и началось. Контроль. Я работаю в сети, которая использует определенные серверы с устаревшими компьютерами. Мертвая технология, которую я обнаружил, все еще работает, и никто не стал бы ее искать. Мне просто нужно закончить настройку брандмауэра. Это будет похоже на обычные дни или прошлое, когда существовала валюта или одноранговая сеть для оплаты ресурсов, таких как органические продукты питания, услуги, которые предлагают лучший образ жизни, чтобы люди могли работать и жить. Им просто нужно преимущество без контроля. Новая эра, когда люди управляют машинами так, как считают нужным.
Я смотрю, как Сидни подходит к нам, и ее взгляд тут же падает на мою руку, обнимающую Блэр. Черт. Сидни не из тех, кто держит рот на замке.
Я убираю руку, когда она подходит.
— В чем дело?
Она улыбается и переводит взгляд с Блэр на меня.
— Вы двое выглядите уютно. Теперь я знаю, почему Лилит там, а не здесь. —Она хихикает, и мне не нравится, как блестят ее глаза. Она под кайфом. — Ничего особенного. Я просто хотела спросить, не возражаешь ли ты, что Лилит потанцует с Сиро.
— Где? — Рычу я.
Но я знаю, что это глупый вопрос. Она танцует в главном зале.
Она хихикает.
— Твоя девушка умеет пить. Похоже, она веселится. — Она поворачивается, чтобы уйти, но я пролетаю мимо нее.
Мои кулаки сжимаются, когда я практически бегу в главную комнату. Если кто-нибудь дотронулся до нее, я надеру им гребаную задницу. Мой разум проносится со скоростью миллион миль в минуту по всем возможным сценариям. Я не должен был ее отпускать.
Когда я вхожу в главную комнату, мои глаза сканируют толпу танцующих и трущихся друг о друга тел, «Blind» от Korn ревет из динамиков.
Мигающие огни на главном экране заставляют меня сосредоточиться на толпе, ищущей ее. Робот, синхронизирующий движения в такт ритму, выглядит так, словно он тянется к толпе с мигающими огнями.
Мои глаза продолжают искать темные волосы и бирюзовые глаза, но какая-то суматоха заставляет меня повернуть голову вправо. Прямо на сцене перед экраном я вижу Лилит.
Сиро говорит ей уйти со сцены, но она со смехом качает головой. Ее идеальные белые зубы сияют в красивой улыбке. Прямо сейчас она игнорирует всеобщее внимание, прикованное к ней.
Я замечаю, что некоторые парни, с которыми мы работаем, бросают на нее оценивающие взгляды. На ней моя рубашка, но я помню, как она сказала мне, что на ней не было трусиков, и я немедленно бросаюсь вперед. Здесь достаточно темно, но последнее, что мне нужно, это чтобы моя жена показала свою великолепную киску всем присутствующим.
— Ну же, Лилит! — Кричит Сиро, держа ее за руку.
Она качает головой и поднимает руку, отчего моя длинная рубашка задирается и обнажаются ее красивые бедра.
Когда парни оборачиваются и видят, что я стою и наблюдаю за ней в маске, они съеживаются и отводят взгляд.
Они знают, что я здесь ради нее. Я уверен, они уже знают, что она моя. Она ни на кого здесь не похожа. У нее идеальный цвет лица. Но эти глаза и волосы сразу бросаются в глаза.
Я стою перед Сиро, и улыбка тут же исчезает с ее лица.
Я знаю, детка. Я причинил тебе боль.
Я поднимаюсь на сцену, и она отступает назад, отворачиваясь от меня, но я подхожу к ней сзади, крепко прижимая к себе.
Моя рука скользит вверх по ее бедру, мне наплевать, кто смотрит. Я чувствую ее нежную кожу. Она пытается сжать бедра вместе, но я сильнее. Я хочу ее, и я собираюсь сделать что-нибудь безумное, чтобы показать ей это.
Она поворачивается ко мне лицом и обнажает зубы. Я чувствую запах алкоголя. Чертов Сиро. Он сделал это, чтобы разозлить меня.
— Тебя кто-нибудь трогал? — спрашиваю я достаточно громко, перекрикивая музыку.
— Почему тебя это волнует? — Она указывает на толпу, но эти глаза устремлены на меня. — Иди трахни свою маленькую подружку и дай мне повеселиться. И не мешай мне.
Я вижу в них боль.
Я хватаю ее сзади за шею. Свет меняется на красный, когда меняется песня, заставляя нашу кожу светиться, как в песне Moment's «I Would Die For You. Я притягиваю ее ближе, приподнимая маску, чтобы обнажить губы.
Я чувствую на себе взгляды каждого, как миллион прожекторов.
Большинство людей никогда не видели моего лица.
Я слышу радостные крики, но это все белый шум. Лилит остается неподвижной, ее руки безвольно свисают по бокам. Ее свирепый взгляд был направлен прямо на мой рот.