— Для меня она никогда не умрет. Никто не заменит ее, Блэр. Никто. Я предлагаю тебе убираться к чертовой матери, пока я тебя не вышвырнул.
Ее руки опускаются по бокам, сжимаясь в кулаки. Блэр любит закатывать истерики, когда не получает того, чего хочет. Она знает, что я не буду ее трахать. Она может раздеться, и мой член заберется мне под яйца, чтобы спрятаться. Есть только одна женщина, которую я хочу, и она мертва, потому что я убил ее. Я убил нас. Она скорее умрет, чем проживет жизнь без любви.
— Скоро гонка. Это может прояснить твой разум. С тех пор как тебя не стало, кто-то взял верх, выиграв все гонки за последние три года подряд.
Это привлекает мое внимание. Гонка была бы хороша. В любом случае, мне нечего терять. Я могу давить до тех пор, пока не взорвусь, мне все равно.
— Кто?
Она качает головой и пожимает плечами.
— Никто не знает. Ее зовут Пиралис.
— Она?
— Никто не знает, откуда она взялась, но это женщина с таким телом. Ты же знаешь, что никто больше не меняет себя, если хочет попасть на остров.
— Как она выглядит? Может быть, я знаю, кто это.
Многие люди годами отсутствовали в основной сетке из-за вашего покорного слуги. Судьи и придурки, которых они нанимают, на некоторое время превратились в призраков с тех пор, как я перестал работать в сети. Еда и припасы - единственное, от чего я не отказался. Если я начну снова, они поднимут брови и снова начнут вынюхивать меня. Они предполагают, что это я, но у них нет доказательств.
— Никто не смог разглядеть ее лица. Она не снимает шлем и с ног до головы закутана в черное.
Интересно.
Я подключаюсь к сети со своих часов. Изображение появляется на моем глазном протезе. Следующая гонка через три дня. Я нажимаю кнопку ввода на своих часах.
Появляется сообщение. Вызов принят.
— Я буду там.
На ее губах появляется улыбка.
— Так ты собираешься участвовать в гонках с Пиралис?
Она подходит ко мне, ее улыбка становится шире, лицо озаряется, и теперь, когда она ближе, я задаюсь вопросом, что я вообще в ней увидел. Дрожь пробегает по моей коже. Такая, когда находишь кого-то непривлекательным, с кем у тебя была близость.
— Я сказал, что буду там.
Ее взгляд опускается на пол, а затем поднимается и останавливается на моей маске, и я вижу желание в ее глазах.
— Я скучаю по тебе, Килл.
Она не сдается.
— Я не скучаю по тебе. — Тихий тон вклинивается между моими словами. — Я скучаю только по ней.
Она опускает глаза, а губы хмурятся, услышав мой отказ громко и ясно. Она бормочет:
— Я знаю.
Я думал, что с тех пор, как я женился на Лилит, она поймет намек. Затем мои слова звучат у меня в голове. То, что я наговорил Лилит при них и наедине, заставило меня замкнуться в себе. Всплывающее на поверхность чувство вины за то, как я с ней обращался.
Я хватаюсь за край стола и встаю, выходя из столовой, даже не оглянувшись.
— Выпутывайся сама.
Я слышу стук в дверь и улыбаюсь, потому что это единственная комната в доме, где есть старинная деревянная дверь с замком. Их больше не делают. Только такие, которые выдвигаются изнутри стены нажатием кнопки.
— Войдите.
— Мистер Кросс. Вы хотели меня видеть, — говорит Агнес, закрывая за собой дверь.
Я сажусь на кровати, кладу книгу на тумбочку.
— Я хотел спросить, есть ли у Лилит другие любимые книги.
Агнес тепло улыбается мне и наклоняет голову.
— Она как-то сказала мне, что ей понравилась книга под названием — Шанна.
— Она у нее была? — спросил я.
— Здесь.
Я киваю, глядя на маленькую полку, которую сделал для ее книг. Когда она умерла, я заметил, что она так и не открыла коробки с книгами, которые я купил для нее, но, конечно, она этого не сделала. Только не после того, что я сказал ей в тот день. Я оставил коробки в ее комнате из уважения, но надеялся, что смогу прочитать еще что-нибудь из ее любимых. Я прочитал «Призрак оперы» Гастона Леру пять раз. Я помню, как она сказала мне, что это ее любимая.
Агнес подходит к полке и выбирает ту, о которой упоминала. Она протягивает его мне, и я улыбаюсь, глядя на обложку с изображением влюбленных мужчины и женщины, как на драгоценный камень.
— Я никогда не считала тебя любителем романов, Киллиан.
Я фыркаю.
— Ты знаешь, почему я хочу их прочесть, Агнес.
Она садится на кровать и нежно гладит меня по руке.
— Расскажи мне.
Я судорожно сглатываю, прикасаясь к книге, как сделала бы она.
— Если бы я прочел то, что ей нравилось, возможно, это сблизило бы меня с ней, даже если бы ее не стало. Я хочу прочитать ее глазами, что она чувствовала на этих страницах.
— Так вот почему ты не перестанешь пользоваться этой комнатой, как своей собственной?
Я киваю.
— С ума сойти, да? Моя мама любила эту комнату. Лилит любила эту комнату, и теперь я люблю эту комнату.
— Здесь все еще пахнет ею.
— Чей запах?
— Лилит.
Я кладу подушку под маску и нюхаю ее, надеясь, что смогу найти запах, который принадлежит ей. Я знаю, что это невозможно, но, может быть, это у меня в голове.
Она похлопывает меня по руке и собирается уходить, но останавливается и говорит:
— Величайшая любовь никогда не умирает, Киллиан. Она живет, даже когда те, кого мы любим, уходят. Это живет в человеке, который любил их больше всего. Это подарок. Как та книга, которая принадлежала ей.
Когда дверь за ней закрывается, я переворачиваю страницу. Глава первая.
Звук электрических мотоциклов, смешанный с ревом людей, кричащих и танцующих под музыку, проникает до костей. Сегодня день гонок. Главное событие вот-вот начнется. Телесуфлер в задней части арены начинает проигрывать “Humble” от Skrillex.