Одинокая гневная слеза, предающая меня, скатывается по моей щеке, достигая края маски.
— Сделала она это или нет, она ушла с ним. Она доверила ему свою жизнь и моего сына.
— Так же, как ты сказал ей, что все доверяют тебе свою жизнь. Как они рассчитывают на тебя, и ты сделаешь все, чтобы обеспечить их безопасность. При всем моем уважении, Киллиан, кто обеспечивал ее безопасность? Ты? — Губы Агнес хмурятся. — Мне неприятно это говорить, Киллиан, но я ее не виню. Она рискнула и попросила того, кто был готов ее предоставить.
Я киваю.
— Она это сделала.
— Мне жаль, что это был не ты, Киллиан.
Оглядывая комнату, которая когда-то была моей и матери Киллиана, я замечаю, что здесь пахнет Киллианом. Кажется, что в ней живут, а не холодно, как я думала. Мои глаза сканируют маленькую книжную полку, удивленные тем, что все по-прежнему на месте. Я подумала, что Киллиан избавился бы от моих вещей, если бы думал, что я умерла. Вычеркнул меня из своей жизни.
Кровать заправлена, но выглядит так, как будто на ней спят.
Я поворачиваю голову, когда слышу, как распахивается дверь, и появляется мужчина, от которого я убегала, закрывая за собой дверь.
Его бицепсы стали больше, чем когда я видела в последний раз. Я могу сказать, что он тренировался и набрал несколько фунтов мышц. Я смотрю, как он снимает маску, поворачиваясь ко мне спиной, и замечаю, как напрягаются его мышцы.
— Что ты здесь делаешь?
Кладя маску на стол, он снимает рубашку.
— На что это похоже? Я готовлюсь ко сну.
— Это не твоя комната.
Он оборачивается, и мои глаза следят за струйками чернил на его коже, замечая тонкую цепочку, удерживающую оба наших обручальных кольца у него на шее. Он сохранил их. Это обручальные кольца его родителей. Я не должна придавать этому слишком большого значения.
— Это наша комната. А теперь иди в душ, Лилит.
— Нет.
Его губы приподнимаются, одаривая меня легкой усмешкой.
— Хорошо.
Все в порядке? Что-то не так. Мне не нравится блеск в его глазах или то, как он скользит взглядом по моей поношенной одежде. Я делаю шаг в сторону, к двери.
Я делаю еще один глоток, и тогда он бросается на меня.
— Киллиан! — Я вскрикиваю. Он хватает меня, перекидывая через плечо. — Киллиан, какого черта?
Он ставит меня под душ с горячей водой.
— Ты моя жена. Я хочу, чтобы ты была со мной в душе и в моей постели. Наш сын спит в соседней комнате, и нам многое нужно обсудить. Я планирую наверстать упущенное, Лилит. Много ночей без моего члена внутри тебя.
Я поднимаю взгляд, сморгивая брызги воды, падающие мне на лицо, с горячим ответом на кончике языка, но не могу перестать смотреть, как он снимает остальную одежду со своего идеального тела.
Мой взгляд устремляется к его лицу, где его протезный глаз становится влажным, и я задаюсь вопросом, не испортится ли он от такого количества воды. Он с усмешкой наклоняет голову, и я зачарованно наблюдаю, как она приобретает темный цвет, пока не становится черной как смоль. Я указываю.
— Твой глаз.
— В твое отсутствие у меня было достаточно времени, чтобы обновиться. Мне было о чем подумать с тех пор, как ты прыгнула в океан. Как я мог прыгнуть за тобой без водонепроницаемого глазного протеза? Теперь я твой киборг.
Он выглядит как человек и машина, слившиеся воедино. Как дроид. Очень горячий дроид. Но что теперь? Он думает, что я предала его с Сиро.
— Чего ты хочешь?
Он поднимает меня с пола в душе и прижимает к стене.
— Я хочу тебя обнаженной, Лилит, — рычит он. — Я хочу почувствовать, чего мне не хватало. — Он проводит носом по моей щеке и хрипло произносит: — Но я должен спросить, он хорошо тебя трахнул? Был ли он лучше меня?
Его слова скользят по моей влажной коже неровными краями. Затем его слова в ночь гонки сжимают меня в тисках - Я занят.
Его забрали с того дня, как я появилась. Кто знает, сколько раз с тех пор, как меня не было, или, может быть, дело в ней. Блэр. Она была здесь в первый день. День в его офисе. На яхте. Она все еще была там в ночь гонки. И у него все еще хватает наглости допрашивать меня.
Я поднимаю подбородок, смаргивая подступающие слезы от горьких мыслей и чувств прошлого.
— Я должна спросить тебя о том же. Блэр было лучше, когда я впервые увидела тебя с ней, или когда я прислуживала тебе за ужином? — Я выпускаю воздух из легких, освобождая место для ощущения раскаленных углей внизу живота. Я нахожу опору и отталкиваю его от себя руками, испытывая облегчение, когда он отступает. — Мы оба знаем, насколько она твоя любимица.
Я выхожу из душа и вытираюсь, оставляя его под струями и ненавидя себя за то, что вспоминаю прошлое. Он больше не имеет значения, но это все еще причиняет боль, и это давит мне на сердце, как кирпич, когда я направляюсь в комнату Ниро. Нам с самого начала не повезло.
Он мог бы миллион раз спросить меня, спала ли я с Сиро, и я бы никогда ему не ответила. Почему? Потому что я не должна отвечать мужчине, который так плохо думал обо мне. Человек, который считал, что я не заслуживаю жизни.
Я лежу рядом со спящим Ниро, сжимая в руке маленького дроида, которого он пытался починить, когда мой телефон звонит.
Сиро: У вас с Ниро все в порядке? Он причинил тебе боль? С Ниро все в порядке?
Я улыбаюсь, читая череду сообщений Сиро.
Лилит: У нас все в порядке. Я сплю с Ниро в его новой комнате.
Сиро: Он собирается убить меня?
Лилит: Я так не думаю. Почему? Ты мертв?
Сиро: Очень смешно. Но я бы так и сделал, ты знаешь.
Я хмурю брови.
Лилит: Что бы?
Сиро: Умереть за тебя.
У меня сводит желудок, потому что я знаю, что он сделал бы это, но я бы ему не позволила. Он был слишком добр ко мне. Он рисковал своей жизнью и дружбой с Киллианом, зная, что я никогда не смогу стать той, кем он хотел. Я никогда не смогу принадлежать ему.