Часто клиентам с психосоматическими проблемами присущ особый паттерн мышления, который в психотерапии называется беспокойство. Это навязчивые размышления о здоровье, симптоме, его влиянии, истории возникновения и развития проблемы. На первый взгляд может показаться, что это осмысленное занятие. Оно похоже на анализ проблемы, планирование или рефлексию – и создается впечатление, что оно готовит нас к столкновению со сложностями. Но если присмотреться, можно заметить, что беспокойство не ведет к конкретным действиям, принятию решений или извлечению уроков. На самом деле, беспокойные размышления могут защищать от неприятных эмоций – мы уделяем внимание важным вопросам (пусть и не решая проблему), и от этого нам легче переносить неопределенность ситуации. Это своего рода отвлечение: если остановить беспокойные мысли, то придется столкнуться с чистой эмоцией и сопровождающим ее дискомфортом.
Один из важных механизмов развития психосоматических расстройств – научение. Поведенческая наука (бихевиоризм) выделяет два основных механизма научения:
√ Респондентное научение
√ Оперантное научение
Респондентное научение легче всего понять, если вспомнить знаменитые опыты академика И. П. Павлова над собаками. Собакам давали еду – и у них выделялась слюна. Все логично: биологический стимул, еда, вызывает рефлекторный ответ – выделение слюны и желудочного сока. Затем одновременно с едой зажигали лампочку или звонили колокольчиком. И вот спустя некоторое число повторений, достаточно зажечь свет или позвонить в колокольчик, как железы начинают выделять секрет, даже когда еды нет и в помине. Мы сформировали условный рефлекс: выделение слюны в ответ на изначально нейтральный (в биологическом смысле) стимул.
Схематически это можно изобразить так:
Какое влияние такой тип научения может оказывать на человека, демонстрирует довольно жестокий эксперимент, который поставил в начала XX века американский бихевиорист Дж. Уотсон. В те времена не существовало этических комитетов, поэтому, недолго думая, он взял годовалого малыша по имени Альберт и выработал у него страх перед крысами. Он показывал зверька, а ассистент одновременно бил по железной пластине, производя резкие пугающие звуки за спиной у Альберта. Сначала мальчик с интересом тянулся к животному, но после пары повторений при виде крысы малыш стал заходиться плачем. Образовалась устойчивая связь между безобидным грызуном и эмоцией страха.
Схематически это будет выглядеть вот так:
То же самое может произойти и с нами. Под действием каких-то реальных причин мы можем испытать боль, сильный страх, рвоту, головокружение или любые другие физиологические реакции. Но если при этом присутствовал какой-то нейтральный стимул (например, одежда, особое место, действие), этот стимул может в дальнейшем запускать физиологическую реакцию по принципу условного рефлекса. Допустим, что у вас случился непростой разговор с руководством, и от попытки сдержать гнев под контролем, ваше горло сильно сдавило, да так, что стало трудно дышать. В этот день вы надели водолазку. С тех пор, когда вы носите водолазки, вы ощущаете сдавленность в горле.
У этого вида научения есть пренеприятная черта: зачастую со временем все больше похожих нейтральных стимулов запускают первоначальную реакцию. Этот процесс называется генерализацией. Например, маленький Альберт через некоторое время начал бояться всего белого и пушистого, включая бороду Санта-Клауса. А если впервые вы испытали нехватку воздуха в плотно сидящей водолазке, то не исключено, что в будущем вы будете испытывать ощущения, связанные с удушьем, когда вашей шеи коснется накидка в парикмахерской, галстук или даже украшение.