— Дерьмо, — произносит она едва слышно. — Дерьмо.
Она никогда не сможет избавиться от этого изображения в голове.
Кеке идет обратно в ванную комнату. Как она должна понять, какой сценарий больше соответствует правде? Она нажимает на иконки, и они трансформируются и разворачиваются в окно перед ее основным зрением: клипы с показаниями, статичные изображения, предметы, представляющие интерес.
Она нажимает на видеоклипы и слушает жену Ланди, плачущую за свидетельской скамьей.
— Он бы никогда, он бы никогда, — твердит она, переполненная эмоциями.
Кеке нажимает на няню, Мириам Майлу, которая на протяжении всего судебного разбирательства утверждала, что Ланди был преданным и любящим отцом для своего сына. Когда ее спросили о его вспыльчивости, она, казалось, удивилась. Приподняла брови на камеру, показала нам свои красивые карие глаза.
— Никогда не видела его рассерженным. Ни разу.
Там были часы и часы показаний Ланди. Кеке пролистывает большую часть недавних клипов.
— Давайте немного поговорим о нерадивости, — произносит обвинитель.
— Нерадивости? — спрашивает Ланди.
— Том факте, что вы оставили своего ребенка одного в ванной.
— Ему было почти четыре года, — говорит Ланди. — Я готовил ужин.
— ПСОЖЗ рекомендует каждый раз присматривать за ребенком при купании. За детьми до семи лет.
— Я знаю, но…
— Джастин был малышом.
— Вода была неглубокой, безопасной…
— И все же он утонул, — говорит обвинитель. Девушка находится вне кадра. Кеке все еще чудится в ней ворона.
— Это был нелепый несчастный случай, — говорит Ланди. — Никогда бы в жизни я…
— А, — произносит адвокат. — Так вы признаете, что шансы на то, что ребенок поскользнулся и утонул в десяти сантиметрах воды, крайне невысоки.
— Ну…
— Таким образом, сценарий, предложенный вашим адвокатом защиты, практически невероятен.
Ланди, запинаясь, сбивчиво отвечает.
Кеке проматывает следующие пятнадцать минут.
— Если суд сочтет нужным, прокурор хотел бы принять следующий документ в качестве доказательства.
Судьи кивают, зовут ворону за свидетельскую скамью. Иконка пульсирует — документ — так что Кеке нажимает на него, и тот открывается в новом документе, прикрепленном к видеоклипу. Это больничная запись. Кеке просматривает ее. Фотографии синяков, наложенных швов и руки в гипсе.
— Две тысячи двадцать второй год — вывих ключицы. Двадцать третий — раздробленное запястье. Сильный порез на лбу. Двадцать четвертое января две тысячи двадцать четвертого года — всего несколько месяцев назад — сломанная рука, два треснувших ребра, контузия.
— Знаю, как это выглядит, но он был энергичным ребенком и постоянно попадал в переделки.
— Он «попадал в переделки» только, когда был под вашим присмотром.
— Я не заворачивал его в вату. И не нянчился с ним. Хотя теперь… — его голос надломился.
— Вата это одно. Но сломанная рука? Ребра?
Ланди прочищает горло, пытается собраться с мыслями.
— Он упал с крыши.
— Упал с крыши?
— Его спальня на верхнем этаже. На чердаке. Я не знаю, как он выбрался из окна.
— Ах. Еще один нелепый несчастный случай.
— Там стояла защита от взлома, Бога ради.
Адвокат Ланди встает.
— Возражение. Отношение к делу, ваши Чести?
— Очевидно, что мистер Ланди нерадивый родитель!
— Мистера Ланди судят не за невыполнение родительских обязанностей.
— Больничные записи доказывают, что этот мужчина не «внимательный, любящий отец», каким его нам рисуют он и его жена.
Ворона начинает каркать громче.
— Вдобавок, он признался, что обладает вспыльчивым характером, и, что сценарий, изложенный его командой защиты, неправдоподобен.
Кеке проматывает до конца и закрывает клип. Снова открывает показания няни.
— Никогда не видела его рассерженным, — говорит Мириам.
Кеке думает, что она говорит правду.
— Я бы услышала, если бы он кричал, — говорит она. — Был мой выходной, но я была за соседней дверью.
Этот клип не из зала суда. Он снят в доме Ланди. Гостиная в ночь инцидента.
— Вы няня с проживанием тут, верно? — спрашивает за кадром следователь.
— Да. Моя комната прямо там, — говорит она, показывая жестом направление. Она продолжает потирать запястье. Нервный тик. — Не было никаких криков. Только после того, как он обнаружил…
Она умолкает из-за слез. Прижимает тыльную сторону ладони к носу.
— Простите меня! — всхлипывает она. — Мне нужна минутка.