— Уйдите с дороги, — говорит она психиатру, которая все еще стоит на улице. — Они едут.
Женщина делает шаг с дороги как раз вовремя.
Подъезжает черный фургон, а на тротуаре словно из ниоткуда появляется светловолосый маленький мальчик. Он лишь немногим старше них. Он подзывает их ручками, его красивое лицо обещает им приключения. Сэм смотрит на мальчика, а затем назад на дом, ищет мать, но дверной проем все еще пуст. Кейт сама не понимает как оказывается рядом с розовощеким незнакомцем.
— Котенок! — кричит Сэм.
Бежит, чтобы поравняться с ней.
Как только они оказываются у подъездной дорожки рядом с фургоном, дверь скользит в сторону, и на них налетает гигантский мужчина, мясистые руки выдавливают воздух из ее легких. Кейт задыхается. Они еще не до конца поняли, что происходит, но уже борются внутри машины. Другой мальчик, светловолосый, в смятении. Ему крикнули, чтобы он запрыгивал внутрь. Дверь захлопывают. Из света во тьму, как-то так.
Как-то так свет в ее сердце тухнет. Ее окружает лишь тьма, а в ушах стоит напуганный плач. Плачет она. Кейт уже знает, что больше не увидит свою мать, своего отца еще тридцать два года. По крайней мере уже не так. В плохо освещенном фургоне лицо светловолосого мальчика-приманки искажают молчаливые слезы.
Лицо, которое она так хорошо знает.
Это причиняет такую боль.
Ее Мармелад. Джеймс.
Кейт сгибается пополам. После всех этих лет горе все так же сильно.
— Желаете сделать передышку? — спрашивает серый доктор.
— Нет, — отвечает Кейт. — Нет.
Это пытка. Она хочет, чтобы все закончилось. Слезы текут из ее носа, она слепо шарит в поисках платка. Доктор Вогз передает ей платок.
— Это настоящее? — спрашивает она, имея в виду платок.
— Тут все настоящее, — отвечает доктор.
— Он был просто ребенком. Таким же невинным, как и мы.
— Что они с ним сделали?
— Использовали как приманку.
— Мне так жаль, что это произошло.
Она снова задыхается, пытается сдержать позывы к рвоте. На всякий случай снимает визигоги.
— Мне жаль, что это произошло с вами обоими.
— Это случилось с сотнями, таких как мы.
— Сейчас все уже в прошлом.
Кейт сглатывает слюну снова и снова, пытаясь не дать желчи подняться.
— Как такое вообще можно пережить?
— Все возможно.
— Я в один миг потеряла обоих родителей и своего брата-близнеца.
— Они совершили ужасную вещь, похитив вас.
— Я пошла к ним.
— Вам было два года.
— Я подошла к ним. А Сэм пошел за мной.
Доктор передает ей стакан воды.
— Вы вернули их назад, — замечает она. — Ваших родителей. В конце концов.
— Было уже слишком поздно.
— Они всегда будут вашими родителями.
— Я этого не чувствую. Слишком поздно заполнять черную дыру.
— Естественно испытывать паранойю по отношению к собственным детям после того, что вам пришлось пережить.
— Я продолжаю думать об этом, — Кейт залпом пьет воду. — Я продолжаю думать, что кто-то хочет их забрать.
— Конечно же, вам приходят в голову подобные мысли.
— Это глупо. Но я не могу избавиться от этих мыслей. Кто хочет их забрать?
— Это не глупо.
Доктор дает Кейт несколько минут, чтобы успокоиться.
— Это та травма, которая мешает вам жить?
— Эта и другие.
— Которая самая худшая? Которая заставила вас направить заряженный пистолет на сына?
Кейт не рассказывала об этом. Должно быть, это сделала Кеке, чтобы добиться срочного приема. Слова повисли в воздухе, причиняя ей боль.
— Расскажите мне, что произошло.
— Это было четыре года назад, в клинике «Генезиса».
Происходит множественный флешбек, словно сменятся кадры, снятые винтажной камерой: шик, шик, шик. Кейт видит, что ее родители похитители лежат мертвыми на полу в главной комнате, их будто казнили. Кровавое пятно в форме кометы на бежевом ковре. Она ощущает сильное падение во время аварии на мотоцикле Кеке, когда она подумала, что они с Сетом, после того как только что нашли друг друга, умрут. Затем водителя «Альба» застрелили в голову, прямо перед ее лицом. Она находилась достаточно близко, что ее забрызгало его кровью. Бешеная обезьяна на цепи. Нигерийская банда, причиняющая боль старой, прыгающей гиене. Дерганый парень, на взводе из-за «Ньяопе» или «Белого Лобстера», облизывающий грязные зубы, кладущий револьвер ей на ладони. Она видит мужчину, изображающего из себя Эда Миллера, видит его мертвое лицо, ободранное о лобовое стекло. Изломанное тело настоящего Миллера показывается на виду, когда распахивается багажник автомобиля.