— Тогда что? Какого хрена происходит?
Коп манипулирует ее восприятием?
— Закери Гердлер — самый скользкий тип из всех, которых я встречал.
— Не встречал, — бурчит один из копов у двери.
— Ладно, — говорит он. — Которых я никогда не встречал.
Кеке вспоминает свое первое впечатление, когда она услышала его имя. Ономатопия. Зак… Зак… Зак… Она нашупывает стул.
— Вы в порядке? — спрашивает Рамфеле.
Кеке кивает, но на самом деле чувствует, будто сейчас упадет.
— Вы не первая, с кем он это провернул.
Провернул что? Не то чтобы он как-то ей воспользовался. Он был другом. Корешом. Они с Марко оказались бы на улице, если бы он не оплатил медицинские счета. У Кейт не было бы GPS-координат, чтобы найти Сильвер. Но почему? В чем его конечная цель?
— Вы в курсе, — спрашивает Рамфеле, его значок мерцает в слишком ярком искусственном свете, который теперь не только причиняет боль пересохшим глазам Кеке, но еще и ее мозгу, — что Хелена Нэш мертва?
У Кеке уходит несколько секунд на то, чтобы понять, что он только что сказал.
— Что?
Копы выглядят испытывающими сомнения.
— Нет, — говорит Кеке. — Что с ней случилось?
Люди едва ли теперь умирают в колониях, не то что в переполненных тюрьмах, которые раньше существовали в Южной Африке, где тебя зарежут за твою грязную подушку. Работающие в исправительных учреждениях имеют хорошую охрану и отличное медицинское обслуживание. Плюс, им приходится носить эти ужасные умные медные наручники с новыми технологиями, когда они не работают. Ужасно, но безопасно. АНК постоянно хвастаются тем, что они в состоянии сохранять своих заключенных живыми и здоровыми, но, конечно же, они сделают все, что угодно, чтобы те продолжали дышать. Так как те составляют значительную часть рабочей силы в стране.
— Суицид.
— Нет, — произносит Кеке. — Не может быть. Мы готовились опровергнуть ее обвинительный приговор.
— Она об этом знала?
— Она знала, что мы над этим работаем. По этой причине мы и пошли увидеться с ней.
— Она оставила записку. Сказала, что без ее ребенка и свободы ей не за чем жить.
— Но я думала, что в исправительных колониях невозможно совершить самоубийство.
— Так и есть. Если только не поможет человек извне.
— Кто?
Все офицеры полиции уставились на нее. Она смеется. Ничего не может с этим поделать.
— Я? В самом деле? Поэтому вы здесь?
Рамфеле очень внимательно за ней наблюдает.
— Она не могла получить таблетку яда ни от кого другого. Кроме вас у нее не было других посетителей.
Кеке бледнеет при упоминании смертельной таблетки.
— А теперь ее тело в холодильнике.
— Мне понадобится адвокат?
— Не знаю. А вы как считаете?
— Я не сделала ничего дурного.
— Вы помогали и содействовали известному серийному убийце.
У нее шумит голова, а ноги слабеют. Она не может произнести и слова: ее мозг словно задыхается.
— Зак, — наконец произносит она. — Не серийный убийца.
— Серьезно? — спрашивает Рамфеле. — Вы сами сказали, что едва знали его. Вы встретили его всего пару дней назад.
— Но я бы знала, — говорит она. — Вам не кажется, что я бы знала, что общаюсь с психопатом?
Рамфеле снова нажимает на свой «Тайл» и в воздухе между ними повисают снимки мертвецов. Старик в инвалидной коляске, молодая женщина, парочка, держащаяся за руки. Подросток в постели в марсианском стиле.
— Тед Симмонс мертв. Нео Кодва, мать двух детей, мертва. Трейси и Чарли Фентон, близнецы, мертвы. Синди Пейдж, почти закончившая школу, мертва.
Кеке закрывает глаза, отмахивается от голограммы, будто желая, чтобы та исчезла. Словно она не видела достаточно мертвецов за прошедшие две недели.
— Они все предположительно покончили жизнь самоубийством, но в каждом случае был общий знаменатель: визит Закери Гердлера.
Наступает тишина.
Медленно, она открывает глаза.
— Он сказал мне, что эксперт по суицидам.
Детектив выключает голограмму.
— Ну, это похоже на правду.
Кеке нужно присесть. Она ищет взглядом сидение, и ее глаза автоматически падают на ленивое кресло, которое пусто. У нее внутри все обрывается.
— Мэлли?
Она проверяет под кроватью. Он испугался копов и спрятался в шкафу?
— Мэлли?
Рамфеле смотрит на нее, будто она совсем спятила.
— Вы видели здесь маленького мальчика? — спрашивает Кеке. — Маленького мальчика? Он спал в кресле!
Все офицеры качают головами.
— Когда мы приехали, кресло было пустым, — отвечает Рамфеле.