Мать вернулась из мастерских пораньше. Она несла на руке недошитую шинель.
– Борь, поставь нагреть воды, скоро Юрий приедет на побывку. Хоть отмою его.
Юрка лежал в госпитале, недалеко от Томска, со смешным, с точки зрения Борьки, ранением, в самую пятую точку. Юркина часть сопровождала подводы с ранеными, которых вывозили с места боевых действий. Минеры проложили дорогу через минное поле. А Юрка решил покрасоваться перед молоденькими медсестрами и гарцевал вдоль строя, немного обогнав его. Вот тут-то красавец конь и задел задней ногой мину. Никто от взрыва не пострадал, даже конь остался невредимым. А Юрку догнали четыре осколка. Борька злился, что все пацаны во дворе уже знали про смешное братово ранение и посмеивались за Борькиной спиной. Это бабушка и мама рассказали всем соседям про приключившееся с Юркой несчастье, а те разнесли эту новость на весь двор и на всю Розочку. Хотя бы уж не говорили, куда его ранило!
Мать уселась за швейную машинку дошить шинель и гоняла Борьку туда-сюда по хозяйству. Одно было хорошо: в честь Юркиного приезда зарубили курицу, купленную на рынке за пол-литра спирта.
Вечером мать пошла в мастерские, сдать пошитую шинель, а бабушка вышла во двор поболтать с соседками. Братья разговаривали про войну, и даже подросшая Лариска прислушивалась к разговору, делая вид, что внимательно читает учебник.
Борька прекрасно понимал: братец сильно преувеличивает свои военные подвиги. Но все равно с замиранием сердца слушал про бомбежки, налеты мессеров на санитарные поезда, и долгие переходы через минные поля с обозами медсанбатов. А Юрий, закончив рассказ про то, как он, чуть не самолично, вывел целый вагон раненых в укрытие, когда поезд нещадно бомбили с воздуха, вдруг вспомнил про свою новую военную форму.
– А ты видел, что теперь вместо лычек ввели погоны?
– Да. Отец уже два раза в новой форме приезжал.
– А кортик ему тоже выдали?
– Не знаю.
– Вот смотри! – И Юрка достал из вещмешка офицерский кортик.
– Дай посмотреть!
– Не дам, маленький еще, порежешься. Он острый, как бритва!
– Кто это маленький? Мне скоро уже семнадцать стукнет, и я в училище пойду, как ты! А потом на фронт!
– Как же, отпустит тебя мать в училище! Сам слышал, она отцу говорила, до призыва никуда ты не пойдешь, а там и война может кончиться!
Борька просто рассвирепел. Он знал, родители не хотят, чтобы он учился в военном училище, но надеялся, что все-таки отпустят. И на медкомиссию сходил. Где, к его великому счастью, поставили заветный штамп – «Годен». Только ждал подходящего момента уговорить мать. Отец разрешит, если мама отпустит.
– Что ты такое говоришь, дурак! Я что, не успею на фронт, по-твоему, попасть?
– Да запросто. Не знаешь, как немцев гонят? Скоро до границ доберутся, а там до Германии рукой подать. – Юрка говорил спокойно, с легкой усмешкой, всем видом показывая свое превосходство боевого офицера над Борькой, безусым мальчишкой. – А я вот долечусь и еще успею повоевать!
– Знаю, какой ты боец! Так хорошо драпал, что ранили в самую задницу!
И тут Борька услышал, как мимо его уха что-то просвистело. Оглянувшись, увидел, что в дверном косяке торчит кортик, а на пороге с открытым ртом стоит бабушка. Тут заревела Лариска, и Борька опрометью выскочил на улицу. Он слышал, как запричитала бабушка, а Юрка что-то бурчал ей в ответ.
Всю ночь Борька просидел в старом сарае, дрожа от холода. Мать дважды выходила на улицу и звала его. Но он не отозвался. Слезы душили его.
Утром неожиданно объявился отец и увез Юрку на вокзал в трофейной легковушке.
Спустя восемь лет Борис демобилизовался и приехал к родителям. Они обосновались в новом поселке военных на строительстве секретного производства. Встречали моряка Тихоокеанского флота, старшину второй статьи с генеральскими почестями. Мать с теткой наготовили как на свадьбу. Три месяца экономили отцовский паек, чтобы накрыть на стол как раньше, до войны. Приехал и Юрий с женой и дочкой. Крепко обнявшись, братья разговорились.
1953 год Слева направо: Шлыков Борис Федорович – мой отец Шлыков Федор Николаевич – мой дед Шлыков Юрий Федорович – мой дядя
– Куда думаешь устраиваться? А то давай к нам в милицию. Нам сейчас люди очень нужны.
– Нет, в милицию не пойду. Отец договорился, чтобы меня послали в Ленинград на офицерские курсы. А потом вернусь сюда, буду под его крылом служить на строительстве.
– Понятно. – Юрий посмотрел Борису прямо в глаза. – А кортик помнишь?