Истероидка легко манипулирует комплиментами, как бы подстраиваясь снизу. Например, она может сказать: "Вы так хорошо водите машину, отвезите меня, пожалуйста". Для нее это тоже как бы демонстрационная игра: смотрите, я женщина, мне нельзя отказать, это уже как бы и не самоунижение, а обаятельная просьба, и сотрудник с машиной ее везет. Или же она пойдет демонстративно пешком: смотрите, какие вы плохие, женщину заставляете идти пешком.
Истероид вообще легко усваивает приемы льстивости. Прежде чем обратиться с просьбой, начинает издалека, расспрашивает о детях, об успехах – дескать, я не сразу так вот со своими делами, я тобой интересуюсь. Но все это шито-крыто белыми нитками и производит не лучшее впечатление, слащавенько, хотя люди, как правило, реагируют на это положительно. Делая льстивые комплименты, истероид сам не чувствует, что все это лезет наружу, что комплименты фальшивые, не чувствует, что его чувствуют.
Истероиды сами любят похвалы в свой адрес, любят признание, лесть, клюют на нее, они в этом отношении доверчивы, так как полагают, что, если о них говорят хорошее, это соответствует истине.
Они тоже дают положительные оценки людям. Но чаще это дешевые, ничего не стоящие комплименты типа "Ах, как вы сегодня хорошо выглядите!".
В отношении истероида позиция оценивания не так конфликтогенна, как в отношении паранойяльного или эпилептоида. Он не ждет отрицательных оценок, он самоуверен, у него завышенная самооценка, невротически, но завышенная, и это спасает его от неуверенности при оценивании со стороны. При этом истероид всегда как бы на сцене, он завоевывает (и иногда успешно) себе репутацию.
Истероиды жаждут положительной оценки и бьются за нее ежесекундно, истероидов интересует сиюминутный интерес к себе, они любят срывать аплодисменты, и им важно именно живое внимание. Сравним: паранойяльный у нас хотел глобальной положительной оценки, ему нужна слава в веках. Он может потерпеть и работать "в стол", не то что истероид – тот должен получить немедленно положительную оценку и аплодисменты…
Но любые отрицательные оценки вызывают в истероиде бурное негодование, он сопротивляется по принципу "сам дурак", а если не удается защититься по той же линии, он наносит удар по другой линии. То есть когда истероида поймали, например, на незнании какого-то важного факта, он может дать понять: зато у тебя жена уродливая.
Насколько откровенен истероид с людьми? Сравним. Паранойяльный и эпилептоид не раскрываются в своих интимных переживаниях. У паранойяльного чувство доверия вообще может не возникнуть, он никому не доверяет. Эпилептоид доверится другу, с которым пуд соли съел, чтобы он открылся, ему нужно много вместе пережить. Гипертим все о себе расскажет, как и о других. А вот истероид – у него все по настроению: если человек сразу понравился, если он осознанно или неосознанно подыгрывает истероиду, хвалит его, если истероид чувствует, что его признают, проявляют к нему положительное внимание, то он может разоткровенничаться. Но может и закрыться.
Истероид часто врет. Мы нарочно употребили это слово. Никакие эвфемизмы здесь не годятся. Именно врет. Это качество получило даже специальный термин "псевдология" (болезненная склонность к вымыслу). Истероид врет не просто так, а чтобы произвести впечатление.
Один не самый известный кинорежиссер рассказывал, например, что как-то увидел в поле одинокого жеребенка, что они полюбили друг друга и он не захотел жеребенка оставить, забрал его, сел с ним в поезд, поместил его, договорившись за плату с проводником, на верхнюю полку, привез в Москву и выпустил гулять по травке на газоне около Кремля.
Истероид легко прощает себе свое вранье. Напомним, что эпилептоид почти не врет, а психастеноид практически никогда не врет.
Неправду при определенных обстоятельствах говорят все, даже психастеноид (который все же не врет, – почувствовали разницу?). Но истероида от всех отличает то, что он ставит себя в центр своих выдуманных историй – так же как и в центр каждого своего рассказа. Любуясь собой, он заставляет любоваться собой и других. Ему не хватает событий, в которых он выглядел бы действительно красиво, жизнь его не так уж богата. Так что при врать – это просто настоятельная потребность, как у режиссера с его жеребенком.
Враньем, в сущности, оборачивается и любовь истероидки к порядку: середина выметена, а под диванами клочья пыли – все равно что белье грязное… И в страдании – тоже вранье. Все преувеличено. Даже при попытке самоубийства истероид самозабвенно врет: истеричка десять таблеток проглотит и десять записок разложит, чтобы ее вовремя нашли.
Оно, можно сказать, утонченно конфликтогенное. Он не грубит, а язвит. Или даже не язвит, а подает завуалированные конфликтогенные посылы, стандартные, патентованные: вы меня утомляете, интересный вы человек, странный вы какой-то, я не с вами разговариваю… К такого рода конфликтогенам можно отнести и то, что истероид часто употребляет непонятные термины, чтобы блеснуть. Мы говорили уже, что в этом плане он сходен с шизоидом – тот тоже говорит непонятно, но отнюдь не для того, чтобы блеснуть, он просто не может выйти за рамки той терминологии, к которой уже привык, а истероид специально говорит заумно.
Безудержно пытаясь сконцентрировать внимание на себе, истероид не замечает, что кого-то обижает. Сам же он (как уже сказано) демонстративно обидчив.
Особенно развит у истероидов институт плача. Плачут обычно дети. И взрослые истероиды. Это проявление их инфантилизма (задержки психики на детском уровне). Ну конечно, расчувствоваться могут и другие психотипы, даже эпилептоиды в старости и паранойяльные. Но специфично это именно для истероидов. Женщины – так те слезу пустят сразу после заливистого смеха, но и мужчины – артисты по системе Станиславского, даже и без ГИТИСа-Щукинки. Плач часто сопровождается рыданиями, хныканьем, а иногда это тихие слезы, но крупные, чтобы видно было издалека и чтобы пожалели. А если никто не обращает внимания и на "хрустальную слезу", то все вокруг такие бесчувственные…