Чувствуя, что больше не могу выносить столь сильное напряжение, я пнула под столом ногу Лайррана и, нахмурившись, стрельнула глазами в сторону выхода, мол «уйди, нам надо с ним поговорить». Он в недоумении приподнял бровь, как бы вопрошая «уверена, что сейчас самое время?» Я закатила глаза и пихнула его ещё раз, чтобы не задавал глупых вопросов и поспешил. Молодой нахал сделал жалобное выражение лица и скосил глаза в тарелку, намекая, что сначала он хотел бы доесть. Сонррайн, глядя исподлобья на нашу пантомиму, покачал головой и произнёс:
- Лайрран, у тебя есть пять минут, чтобы поговорить с принцессой наедине, а не устраивать при мне этот глупый театр. После чего, жду тебя на улице, тренировку никто не отменял.
Лайрран молча кивнул, хотя глаза его выражали вселенскую скорбь. Правильно, я бы тоже не хотела провести несколько часов под проливным дождём. Чувствуя желание защитить молодого нахала от безжалостного учителя, я встала между ними и обратилась к Сонррайну:
- Неужели, злость на меня настолько велика, что ты готов сорвать её на невиновном? Действительно ли он должен часами стрелять из лука и размахивать мечом под проливным дождём? А если он простудится и заболеет?
- Принцесса, не надо, - схватился за голову особо талантливый выпускник, боясь представить, к чему может привести наша очередная ссора с Сонррайном.
- Лайрран, выйди, - приказал учитель, и молодой нахал был вынужден подчиниться.
- Тренировки при любой непогоде закаляют ученика. Таким образом, мы получаем преимущество над врагом, это часть учебного процесса. Всё, что имеет отношение к обучению моего выпускника – тебя не касается, Рокайя, - холодным тоном произнёс Сонррайн.
- Отлично, тогда я иду с вами. И если я промокну и заболею, то вина за это полностью ляжет на тебя, - с вызовом произнесла я.
- С какой радости? – не понял вредный и злой на меня учитель.
- Потому что принцесса, после вчерашнего, не желает, да что там, даже боится оставаться одна. Вдруг, пока ты гоняешь несчастного Лайррана в самый разгар непогоды, в дом проберётся враг, чтобы расправиться со мной? Значит, буду стоять всю тренировку неподалёку от вас, замёрзшая и промокшая. Зато, в безопасности.
- Запрись в комнате, - не проявил сочувствия Сонррайн. – В случае чего, ты сможешь сбежать. Не впервой.
Не сработало. Ладно, я же хотела извиниться. Видимо, сейчас самое время.
- Прости меня, Сонррайн, - произнесла я, глядя ему прямо в глаза. – Я не должна была подвергать жизнь каждого из вас такой опасности. Я поступила безрассудно и искренне сожалею.
- Тебе надо извиняться не передо мной, а, в первую очередь, перед Лайрраном и Сачаром, - неожиданно резко ответил Сонррайн.
Я даже обиделась. Разве он не должен был вздохнуть, сказать, что надеется, что мои извинения идут от чистого сердца, улыбнуться и, желательно, покрепче обнять меня? Ладно, попытка номер два.
- Я уже извинилась перед Лайрраном и поговорю с Сачаром, когда он вернётся. Сейчас, я хочу попросить прощения у тебя. За то, что ляпнула про гордость, не подумав. За то, что из-за меня ты вчера мог крупно влипнуть, обнажив оружие против кэррейцев. Спасибо Райхану, что предупредил тебя.
- Какой прок в твоих извинениях, если ты продолжаешь творить всё, что захочешь? – вспылил при упоминании кэррейского генерала Сонррайн. - Рокайя, моей главной ошибкой, было доверять тебе. В какой-то момент, я поддался твоему влиянию, тебе удалось убедить меня, что ты отличаешься от всей прогнившей насквозь даркайнской знати, что ты - по-настоящему честный, добрый и открытый человек. Как бы ты этого не отрицала – ты такая же, как они. Ты – бездушная эгоистка. Хватит обманывать себя, найди смелость признаться - тебе безразличны жизни других людей.
Я думала, что после этих слов, разревусь, как маленький ребёнок, на глазах которого злые сверстники сломали его любимую игрушку. А ведь при упоминании имени генерала, он злится также, как и я, услышав имя «Харрайя». И, как нарочно, я вспомнила разговор ледяной ведьмы и Сонррайна, который подслушала из-за кустов. Вспомнила каждое слово, каждую фразу. Поэтому, вместо двух ручьёв слёз, мои глаза метнули молнии, желая спалить вредного учителя подчистую, оставив на его месте жалкую кучку пепла, а затем, вложив весь уличный холод в свой голос, произнесла: