Я всё время искал максимально похожую на мою первую девушку. Но, самое трудное было для меня – найти такой же запах. Запах моей девушки.
Я пытался уловить в бесконечном пространстве волны, которые напомнили бы мне о том, что у меня была Она.
В своих поисках и ожиданиях той самой единственной, но обязательно похожей, я грустил и всё дальше и дальше уходил от академика, хотя прилично учился.
Ровнёхонько до четвёртого курса.
This Из The Файнал:
На четвёртом курсе я уже не мог так часто менять трусы и уже начал выть и подвывать, так как становился зрелым молодым человеком, спортивного сложения. Меня снова начали чрезвычайно очень интересовать девушки, и даже женщины.
И вот она встретилась. Одновременно и девушка, и зрелая женщина: она была замужем чуть ли не с семнадцати лет. Слухи ходили, что с шестнадцати.
Возможно ли такое? В моей нелинейной неэвклидовой жизни возможно всё.
Если вы доверитесь моим рекомендациям и внимательно прочитаете этот отчёт, то вы практически не сможете стать академиком, как бы вам этого не хотелось.
Мы учились на одном курсе, но первый год я просто никого из ба…девушек не замечал, так как запахи моей любимой девушки не желали из меня выходить, как не желали гаснуть краски первого в моей жизни секса по любви, нет, скорее, из-за любви. Так точнее.
Она была замужем, уже поступая в Универ.
На четвёртом курсе нас отправили на картошку, а затем, после двухмесячного сбора потэйты, мы устроили нашей группой сортировщиков тусню дней так на пять. И пару дней зависли у неё на квартире. Муж был в командировке.
И вот там, у неё в квартире, я прыгнул окончательно в сторону от академика.
Я её разглядел. И пригласил на медленный танец. Из-за этого медленного танца я чуть не вылетел из Универа. Но, как говорится в народе, чуть-чуть не считается. и я не вылетел, а снова влетел и взял себя в руки, окончив это хорошее, в общем, заведение.
Вся химия с физиологией и сошлись в этом танце. Она пахла почти также, или неотличимо почти. И грудь у неё была такая, что её даже трогать не надо было. В танце её грудь трогала тебя сама. И очень большая, и одновременно тугая.
Она была совсем не темпераментная, но опытная.
А я был темпераментным и совсем не опытным. К тому же, во мне копилась страсть и семя страсти более трёх лет, почти четыре.
Так что, первые несколько встреч заканчивались полной потерей контроля с моей стороны. Я пачкал не только себя и её, но и всё вокруг.
Потом наши темпераменты начали путь навстречу друг другу.
Она развелась, не из-за меня – это я недавно узнал. У неё до меня, вместе со мной, и без меня были любовники. Кто из них был причиной развода? Очень даже возможно, что и я. Мне уже давно всё равно, и ответ на этот глупый вопрос меня не интересует.
Так как она стала моей женой, а затем и матерью моих двух детей – самых ярких звёзд в моей огромной вселенной.
Я в неё влюбился ещё до первого секса. Незадолго до первого секса.
У неё было всё, что мне было надо. Не было только одного – верности.
А мне и она была нужна.
А вот, если бы я выбрал путь навстречу академику, то мне и это было бы не нужно. Академики сами себе верны.
А мне нужна была верность любимой Женщины.
Мать моих детей для меня до сих пор Женщина и не только потому, что она мама моей дочки и сына. А потому, что я её любил, долго и мучительно, но искренне и даже смешновато искренне. На фоне её неверности смешновато.
Мы развелись через двадцать лет, и я опять лез на стенку, соскребая обои. Я от неё стал зависим и с ужасом понимал, что мне уже не подобрать партнёра в сексе. Двадцать лет с любимой женщиной! И её больше нет.
Грустно? Печально? Катастрофа?
Ни то, ни другое, ни третье-четвёртое.
Я был внутри самой безысходной безысходности. Я не видел выхода, так как не понимал, как найти силы, оторвать себя от зависимости.
Мы развелись, так как я хотел вырваться из своих собственных сексуальных оков. Они меня сковали до состояния, когда я просто не понимал, что мне делать.
Долго так не могло продолжаться, и я встретил мою вторую жену.
Она была младше меня на двадцать лет: мне ровно сорок, ей ровно двадцать.
У неё была прекрасная фигура, очень сильно напоминающая мою первую любовь.
И привыкал я к новой женщине, на самом деле, молодой девушке, почти год.
Но потом привык так, что снова по уши влюбился. Даже, помню, затошнило от мысли: опять! Опять влюбился! Это же плохо закончится! Для меня плохо закончится.
Возможно, и для неё.