Время шло, а Шердог всё не возвращался. Я уже накрутила себя до того, что просто вздрагивала от каждого шороха за дверью. И успокоением в этой ситуации служила лишь мысль о том, что раз охранка держится, то маг ещё жив.
Когда же наконец дверь открылась, вместо облегчения и радости меня охватил гнев. Милорд Лейр едва держался на ногах. То есть всё то время, что я переживала о его горькой судьбинушке, эта бессовестная зараза накачивалась вином.
Моя нежная психика такого издевательства не выдержала, и я набросилась на мага с кулаками, не дав даже и слова ему сказать. Но свои силы в такой борьбе я слегка переоценила, как не просчитала и того, что даже в таком состоянии физически Шердог превосходил мои скромные возможности. Поэтому итогом стало то, что мои руки легко перехватили, а саму меня деловито прижали к стене и начали страстно покрывать поцелуями. Сначала я изо всех сил рвалась и брыкалась, но длилось это ровно до тех пор, пока Шердог немного отстранился, всё так же удерживая меня в железных объятиях, и я заметила, что глаза мага совершенно трезвые и смотрят на меня с такой болью и надеждой, что сердце рухнуло, а вместе с этим я услышала довольно-таки странные слова в свой адрес:
— Один поцелуй. Подари мне один настоящий поцелуй… Больше я никогда в жизни и близко не подойду.
Моя оборона дала трещину, хоть я и пыталась ещё цепляться за остатки благоразумия.
— Хорошо, но вы обещали…
Тактика мага сразу же изменилась. Меня больше не пытались обездвижить. Руки Шердога неторопливо и по-хозяйски прошлись по моим плечам, затем переместились за спину и нежно привлекли к крепкому мужскому телу. Лейр не спешил с поцелуем. Он долго всматривался в моё лицо, его ладонь всё так же медленно и осторожно переместилась к моей щеке. Ещё несколько томительных мгновений и Шердог бережно приподнял мой подборок и начал склоняться к губам, заставляя меня смущаться и краснеть. Лёгкое касание горячих губ, ещё одно быстрое прикосновение, а затем стремительный натиск, и мои чувства взорвались, пробуждая во мне желание продлить этот сладостный миг дольше. Я несмело ответила на поцелуй, и тут же объятия стали крепче, с губ Шердога сорвался полустон-полурык, и следующий поцелуй едва не лишил меня чувств. Я совершенно растерялась от нахлынувшей волны незнакомых эмоций, и мне было абсолютно неважно, что теперь обо мне подумает маг. Руки сами потянулись к мускулистым плечам, и я доверчиво прильнула к мужскому телу.
Но сказка быстро кончилась. Шердог оторвался от моих губ и уверенно отстранился, отводя глаза.
Меня это сильно задело, и, наверное, поэтому с моих губ сорвались совершенно не отражающие моё внутреннее состояние слова:
— Надеюсь, и вы сдержите своё обещание.
— Можете положиться в этом на меня, миледи.
***
Магическая дуэль закончилась весьма быстро и не в пользу коменданта и его спутников. Шердог без сожаления расправился со своими противниками и вернулся в гостиницу.
— Вина, — коротко бросил он хозяину, и тот понятливо заторопился.
— Милорд, я рад, что вам удалось выжить, — хозяин подставил на стол большую тарелку с мясной нарезкой.
Шердог вопросительно выгнул бровь.
— Комендант уже давно нарывался на подобное. Он под предлогом приказа короля такое здесь вытворял, что никто не пожалеет о его судьбе. Так что вам не стоит так переживать.
— Что ж, это хорошая новость.
— Жаль только, что остальных расплата минует…
Хозяин, поклонившись, отошёл, а маг начал методично накачивать себя алкоголем, пытаясь забыться. Но чем меньше вина оставалось в бутылке, тем явственнее Шердог понимал, что этот способ совершенно не действует. Голова была кристально чистой, хоть признаки опьянения и наличествовали. С трудом поднявшись на плохо слушающиеся ноги, маг направился к своей комнате: дольше сидеть бессмысленно.
Он ожидал той же отстранённой холодности от принцессы, но та снова смогла его удивить. Едва лишь маг переступил порог комнаты, она набросилась на него с кулаками. Этого уже подогретый алкоголем разум Шердога не выдержал. Страсть вырвалась наружу, а сопротивление девушки только подхлёстывало инстинкты мужчины. И он едва не дал себя утянуть в эту пучину. Спасла только единственная мысль о том, что потом Одиллия его возненавидит, да и сам он себя вряд ли сможет простить. И тогда Шердог осмелился на просьбу.