Прозвучал сигнал к началу предвыборной гонки на выбывание. Ласточкин вышел за дверь. Спустился ниже этажом. Закурил. Его домашние, он знал это, прильнули к окнам, пытаясь разглядеть в серой осенней улице его. Он медлил. Кто знает, что они увидят: как он скроется за поворотом или как зальёт тёплой кровью асфальт?
Он не решался выйти. Николай Ласточкин, кандидат политических наук, обосновавший принципиально новую систему предвыборной гонки. Ученый, который ввел в социум новый термин – жертва свободной конкуренции. Когда-то блестящий выпускник кафедры политологии. Раньше молодой, влюбленный в науку философ. А теперь известный всей стране отец новых выборов.
Несколько лет назад, молодой, умный и дерзкий аспирант предложил своему научному руководителю эпатажную тему диссертации. «Выборы как явление массовой культуры». Профессор одобрил.
За год молодой учёный доказал необходимость введения элементов зрелищности в проведение предвыборной гонки. Ссылаясь на статистические выкладки, которые констатировали смерть выборного процесса в стране (какие-то жалкие 18 процентов проголосовавших от общего числа населения), будущий кандидат политических наук предложил разнообразить скучные обещания чиновников, сделав шоу для электората.
Аспирант обосновал необходимость споров, чёрного пиара, драк, пересудов, доказывая, что общение кандидатов должно в большей степени напоминать ток-шоу с личными обидами и неприличными намёками, чем осточертевшие дебаты с однообразными лозунгами.
Аспиранта заметили «Где Надо» и взяли в оборот. Ближайшие выборы показали довольно высокую, по сравнению с предыдущими годами, явку населения: тридцать два процента против восемнадцати. Это был несомненный успех. На премию от института будущий профессор свозил жену на море. В разгар сезона. На три недели…
По возвращении он купался во внимании коллег. Декан познакомил его с двумя странными людьми, которые, как он шепнул, могут оказать влияние на его будущность. Двое странных людей стали часто встречаться с молодым гением политологии, заговаривать на разные темы, вскоре они были знакомы и с его женой. Люди это были удивительные, подкованные, интересные, чрезвычайно эрудированные, позволяли себе высказывать такие идеи, о которых аспирант не решился бы говорить вслух даже дома.
Будущий отец новых выборов наслаждался общением. Казалось, это была действительно научная среда, они втроём кипели идеями, обсуждали возможности, предполагали развитие страны… А главное – огромное внимание уделяли научной работе Ласточкина. Николай был на вершине мира. С ним спорили, с ним соглашались, искали параллели и аллюзии в его рассуждениях, в общем, относились к нему всерьёз. И Николай работал в это время с полной отдачей над диссертацией, он знал, что есть те, кого он сможет заинтересовать, удивить, шокировать, в общем говоря, было ради кого.
В институте заметили рвение и успехи аспиранта. Николай стал получать ежемесячную премию. Исчезли постоянные долги за квартиру, в доме стала появляться свинина, жена постриглась и сразу похорошела. В какой-то момент он был даже шокирован, когда впервые заметил, что смог дожить до зарплаты не впритык и не в долг, а даже с небольшой наличностью в кармане. Мелочью, но впервые за несколько лет он не успел потратить все деньги до зарплаты. И это, учитывая то, что коммуналка в этом месяце уже оплачена.
Ласточкин заимел себе три новые рубашки и привычку хаживать в любой из них раз в неделю по вечерам в кафе. Обзавёлся, наконец, зонтом и перчатками. Жена стала поглядывать на магазин с платьями.
Сомнение насчёт всей прелести происходящего закралось месяца через три после плотного общения с новыми знакомыми.
– Николай, – говорил Александр, тот, который имел привычку смотреть на собеседника не прямо, а как-то сбоку, искоса. – Вот, что бы ты сделал. В теории всё хорошо пишешь. Ну, а как на практике? Твой метод «добавить огня в общение кандидатов», конечно, привлёк народ на выборы, но, как оказалось, жареных фактов про будущих чиновников не так уж и много, а те, что есть – весьма однообразны: пил, дебоширил, не платил долги и так далее. В какой-то момент это надоест.
– О, – поднял Ласточкин вверх голую руку, отпуская простынь, покрывавшую его тело наподобие римской тоги. – Грязь человеческая никогда не приестся людям. Её не может быть много. Кого больше в нашей стране проживает? Согласно статистике? Женщин! – отвечу я вам. А чем знамениты женщины? Сплетнями, – снова отвечу я. А как часто женщины сплетничают? Каждый день, и даже несколько раз в день они перегоняют из пустого в порожнее старые и новые новости самого жареного и жёлтого свойства и никак не устанут. Уверяю вас, чем больше грязи и чернухи, тем больше поклонников!