— Что с тобой?
Я резко вскинула голову. — А?
— На мгновение мне показалось, что твои брови скроются под волосами. Что тебя так удивило?
Я закрыла меню и отодвинула его в сторону. — Еда.
— А что с ней не так?
— Все это я могла бы заказать и у Денни.
Вот он, этот чертов взгляд. Нахмуренный лоб, прямой рот, губы сжаты так сильно, что исчезли. — Ты ведь правда почти ничего о нас не знаешь?
— О ком? Об оборотнях?
— Да, Эви. Оборотни, Уолкины и все остальные, ты, возможно, захочешь познакомиться с нами.
Я положила руки на стол и выпрямилась. — Слушай, я знаю, что продолжаю оскорблять тебя своими словами, но примерь мою шкуру на минутку. Последние четыре года моей жизни потрачены на слежку и контроль за гоблинами и полукровками и вообще на удержание остального города подальше от вашего коллективного духа. Если кто-то убивает человека, я охочусь на него. Если это Падший и он нарушает закон, я убиваю его. Политкорректность — это не то, на что у меня много времени.
— Образование — это величайшее оружие, которое мы имеем против невежества.
Не совсем по теме нашего разговора, но довольно точно, у меня и самой была подобная мысль не так давно. Ему стоило приберечь это для более подходящей беседы. — Это не сеанс про взаимоотношения, Фин. Мы не боремся с невежеством.
— Разве нет? У людей есть долгая история страха перед тем, чего они не понимают, и одним из самых больших продуктов страха является ненависть.
Преподнесенная в аккуратной подарочной упаковке, причина его маленького представления лежала на виду. Привезти меня в закусочную, принадлежащую оборотням, дать мне увидеть их в естественной среде обитания и доказать, что они ничем не отличаются от меня, чтобы я не боялась их. Чтобы перестала ненавидеть. В качестве урока по обществознанию могло оказаться эффективным. Только я больше не ходила в школу.
— Так чего ты добиваешься? — спросила я, постукивая кончиками пальцев по пластиковой столешнице. — Желаешь просветить меня в том, что я заблуждалась, выбрав работу в качестве охотника? Показать, каким злом я была последние четыре года или что за хреновая организация эти триады?
— Скорее второе, чем первое.
— Для этого ты пригласил меня на ланч в забегаловку для оборотней?
Он провел пальцем по краю полупустого стакана, описав три полных круга, и остановился. — Ты опять это делаешь.
— Что делаю? — я немного повысила голос. Изо всех сил старалась не сорваться на крик. — Ради бога, Фин, перестань говорить загадками и скажи то, ради чего ты меня сюда притащил. Я не очень хорошо разбираюсь в шифрах.
— Может быть, я не хотел есть в месте, которое принадлежит человечкам. Тебе это не приходило в голову?
Сжала руки в кулаки, прижав их к столу по обе стороны от остывающей кружки кофе. — В каком смысле?
— В прямом.
— Готовы сделать заказ? — раздался голос Белл.
Никто из нас не отвел взгляда и не отступил.
— Чизбургер, средний, без лука, картошка фри, — сказала я.
Левый глаз Фина дернулся. — Я буду то же самое.
— О'кей. — Белл произнесла двусложное слово по меньшей мере в четыре слога, развернулась на каблуках и, щелкнув ими, исчезла в толпе. Позабытая мгновенно.
— У вас, людей, есть пристрастие к ярлыкам, — сказал Фин. — И все же ты расстраиваешься, когда все происходит с точностью наоборот и уже на тебя вешают такие же ярлыки. Ты действительно думаешь, что мы, Падшие, не называем тебя так за твоей спиной?
— Я не настолько глупа, — ответила. — Просто не часто встречаю кого-то, кто так небрежно говорит мне это в лицо.
— Потому что ты убьешь их за это? — Он задал этот вопрос так, словно убийство за оскорбление не было чем-то необычным для меня. Или даже сомнительным.
Ублюдок. — Вот как ты меня видишь? Та, кто убивает, потому что ей так хочется, и к черту все последствия?
— Это репутация, которую ты создала среди моего народа и других, Эви, ты и триады. Вы создаете и исполняете законы, вы не позволяете нам самим контролировать себя, и когда мы нарушаем закон, триады являются единоличными судьями, присяжными и палачами.
— Это наш город, Фин. Мы будем охранять людей, как сочтем нужным. — Я не могла поверить, что все еще сижу здесь, слушая его проповеди о том, что люди делают неправильно, защищая наш город. И полмиллиона человеческих существ, живущих в нем. Не могла в это поверить, но не встала и не ушла. Уход означал бы проигрыш в споре.
Глаза Фина сузились. — Тогда не удивляйся, когда другие начнут сопротивляться вашему правлению.