— Она могла бы спросить.
— Ты бы сказала ей правду? — он фыркнул, когда я заколебалась. — Так и думал.
Я разозлилась. — Если бы я даже подумала о том, чтобы посвятить ее в полную историю того, что происходит прямо сейчас, можешь не сомневаться, после этого маленького представления она ничего от меня не узнает.
— Ты охотник, а она твоя начальница.
— Я была охотником. Эта женщина умерла.
— Ну и что теперь? Ты собираешься стать вольным наемником и отвернуться от людей, которые сделали тебя тем, кто ты есть?
— Они первыми повернулись ко мне спиной.
— И это твоя месть. — Это был не вопрос, и Феликс пристально посмотрел на меня, его темные глаза были полны обвинения и разочарования.
Я онемела от изумления. Речь шла не о том, чтобы отомстить начальству за приказ о моей нейтрализации. Речь шла о Уолкинах. Речь шла о том, чтобы выяснить, не собирается ли кто-то в пищевой цепочке уничтожить другие кланы с частичным оборотом. Речь шла о том, чтобы кто-то, обладающий властью, наконец-то взял на себя гребаную ответственность.
Дело не в моей мести.
Дело не во мне.
— Ничего личного, Феликс, — сказала я, — но передай Кисмет сообщение от меня.
Он приподнял бровь в безмолвном вопросе. Я ударила его прикладом пистолета в висок. Его голова упала на руль, вызвав короткий гудок клаксона. Порылась в его куртке, достала сотовый, положила его в карман и засунула пистолет за пояс джинсов. С сумкой на плече я выбралась из машины и помчалась прочь.
Обратно в свой город. Одна.
Потребовалось время, чтобы пересечь город без машины. Я успела проскочить пятнадцать кварталов, ныряя в переулки и выходя из них, избегая известных горячих точек Падших и вообще растворяясь в тенях — не очень легко с ручной кладью, привязанной к спине, — прежде чем зазвонил сотовый Феликса. Нырнула в полумрак закрытого магазина и выудила из кармана телефон.
— Получила мое сообщение? — спросила я.
— Какого черта ты пытаешься доказать, Стоун? — рявкнула Кисмет.
— Ты не поверишь, если я скажу.
— Рискни.
— Не буду, пока у меня нет доказательств.
— И ты думаешь, что найдешь доказательства?
— Дай мне время сегодня до полудня.
— Не могу.
Я топнула ногой по земле. — Черт возьми, Кисмет, поверь мне.
— Я так и делала, Стоун, но мое доверие не зайдет так далеко, когда ты сама играешь не по правилам, хотя обвиняешь в этом других. Ты должна прекратить.
— Нет, — я хотела рассказать ей о Фине, о Леонарде Колле и о нашей встрече с командой Черной Шляпы. Ещё рано. Слишком много, чтобы объяснять все по телефону. — Я позвоню тебе в полдень.
— Стоун…
Я сбросила вызов и выключила телефон. Больше никаких помех. Кисмет не хотела прислушиваться к голосу разума, а это означало, что поддержка триады исключена. Получить доступ к Руфусу сейчас более чем непросто — почти невозможно, если сказать точнее. Мой единственный реальный выбор состоял в том, чтобы действовать по плану А и встретиться с гремлинами. И надеюсь, они добыли обещанную мне информацию.
До их фабрики оставалось еще около дюжины кварталов, а рассвет становился все ближе, и я побежала трусцой. Колотая рана в животе почти зажила — осталась только слабая боль. Моя спина продолжала чесаться и болеть, прерываемая случайными вспышками настоящей боли. Я мельком подумала о паре телепортов, лишь бы поближе подобраться, но вместо этого предпочла ускориться. Я не испытывала свои способности к телепортации таким образом; и не знала, как далеко смогу прыгнуть и с какими последствиями.
Когда я наконец добралась до фабрики, солнце уже бросало на горизонт розовые и золотые лучи. Заросшая сорняками автостоянка была пуста, в окружающих зданиях царила тишина. Я присела на корточки у ограды, частично скрытая за неухоженными кустами. Мне предстояло пересечь тридцать ярдов открытого пространства, прежде чем я доберусь до безопасного входа.
Только Вайят и Фин знали, что я иду сюда. Ни у того, ни у другого нет причин сообщать о моих действиях кому-либо из других кураторов. И все же лучше перестраховаться, чем потом жалеть.
Закрыла глаза и представила себе маленькую комнатку сразу за задним входом фабрики. То же самое фойе, в которое я уже дважды входила, прямо рядом с лестницей. Разрыв искрился и плевался. Одиночество было легко найти, и тогда я двинулась со знакомым ощущением того, что меня разбили и скрутили в ничто. Резкий укол между глаз отметил проход сквозь сплошную стену. Я почувствовала пол под ногами и прохладную сырость вокруг.