- А дальше?
- А дальше мы с охранником прошли с черного хода, я зашел в зал заседаний, на сцену, так сказать, и, как ни в чем не бывало, уселся в президиуме на свободное место. Как раз Сталин делал доклад, что-то по национальному вопросу, кажется – это ведь его конек! В зале сразу прошел шепоток – меня заметили, узнали: «Ленин, Ленин!». Люди стали вставать, проходить вперед. Сталин, увидев, что его никто не слушает, оглянулся – и обалдел! Но этот шельмец, вынужден признать, великолепно владеет собой. Он тотчас сориентировался, прервал доклад и направился ко мне. Я встал ему навстречу, а он поздравил меня с выздоровлением – как только догадался! – и предложил залу меня приветствовать, а сам обнял при всех и чуть ли не расцеловал! Вот уж, доподлинно, поцелуй Иуды! Но я не дался, а лишь пожал ему руку, прошел на трибуну и обратился ко всем товарищам, сказал, что усилиями врачей выздоровел и готов приступить к своим обязанностям, но пока еще не окреп, и направляюсь обратно в Горки, а через несколько дней выйду на работу. Однако меня долго не отпускали, такая началась овация, даже неудобно! Но мне все же удалось ускользнуть, и Николай Александрович, которого я попросил остаться в машине с Надеждой Константиновной и шофером, отвез нас домой. Вот, собственно, и вся история.
- А когда Сталин к вам приехал?
- На следующий день, то есть сегодня утром – конференция ведь завершилась накануне. Делал вид, что очень рад моему возвращению, если бы я не знал про него то, что знаю, то, наверное, даже поверил бы. Мы долго обсуждали текущие дела, итоги конференции, сроки моего возвращения и очередного съезда. Потом он уехал и сказал, что еще заедет вечером, привезет мне материалы конференции, но я полагаю, честно говоря, что он поехал, чтобы порыться в моих архивах, пока есть такая возможность. Ну, да там ведь нет ничего важного, я теперь знаю намного больше, чем он может вообразить… Вечером он снова приехал, привез материалы, мы проговорили часа два про планы текущей работы. Потом он распрощался, я его проводил до автомобиля, но тут он заявил, что хочет пить и вернулся на кухню, а я, естественно, за ним не пошел. Вышел он буквально через минуту, сел в автомобиль и уехал. Еще и пожелал мне доброго здоровья, подлец! Потом мы направились в дом, Надя тоже выходила его проводить, по дороге она налила воды коту… Он только хлебнул, как тут же упал и испустил дух. Ну, я немедленно нажал кнопку – как вы и говорили, аппарат всегда был при мне. Вы появились в тот же миг, мы даже опомниться не успели. Дальше вы все видели.
- Итак, возвращаюсь к своему вопросу, что будем делать дальше?
- Сложный вопрос, Вадим Васильевич! Нет сомнений, что он подсыпал яд, когда возвращался на кухню, но доказательств – то никаких! Да еще и воду вы вылили…
- А зачем нам вода, Владимир Ильич, если есть вот это? – я вызвал на экран монитора, появившегося на столе, изображение с камеры, установленной на кухне, начиная минут за десять до моего появления.
На экране сначала ничего не происходило, но через несколько минут дверь отворилась, и вошел Сталин. Тщательно закрыв за собой дверь, он достал из кармана стеклянный пузырек и высыпал его содержимое в графин, затем слегка взболтал воду и немедленно вышел в коридор. Еще через несколько минут появились Ленин и Крупская, она налила воду в блюдечко, кот подошел и начал жадно лакать. Действие было мгновенное – уже спустя несколько секунд кот лежал на полу без признаков жизни, а Ленин почти без задержки вытащил из кармана аппарат персонального вызова и нажал кнопку. Демонстрация произвела огромное впечатление, особенно на Крупскую, которая видела такую технику впервые в жизни.
- Да, это не то, что наше кино! – воскликнула она. – Против таких доказательств нет оправдания, но ведь не покажете вы их следователю…
- Совершенно верно, не покажу, нам надо соблюдать секретность. Да и кто же решится арестовать Сталина, даже на основании таких неопровержимых улик?
- Что же делать? – озадаченно спросил Ленин.
- А вот что. Один писатель из нашего будущего, Анатолий Рыбаков, в романе «Дети Арбата» вложил в уста Сталина слова: «Есть человек – есть проблема». Впоследствии эту фразу стали приписывать самому Сталину, чем Рыбаков немало гордился. Вот по этому рецепту мы и будем действовать.