Понимая, что в чужой монастырь со своим кадилом не лезут, Колумб, однако, не сумел скрыть неудовольствия очевидным нарушением прав человека на данном географическом объекте.
- Прав? - не скоро сообразил Философ, отбрасывая обглоданную кость тазобедренного сустава. - Вы имеете виду права этой косточки? Так бы и сразу... Лично я никакого нарушения не вижу, ибо освящено законом. Человек ничем от животного не отличается, кроме, может быть, некоторых зачатков подлости. Но вы, тем не менее, не требуете соблюдения животных прав. Нет, господин хороший / как вас по имени? очень приятно!/, нет, господин Колумб, такая избирательность не к лицу либералу, коим вы, по всем признакам, являетесь. Поскольку человек смертен, постольку смерть его должна приносить пользу обществу. Общество заботилось о нём при жизни, пусть он воздаст ему своей смертью. Вам, далёкому от наших проблем, такой способ благодарности может показаться странным, но поинтересуйтесь мнением этих людей и никакой двусмысленности в их ответах не обнаружите. Скажу больше, ваш вопрос они сочтут провокационным и лишь выкованное воспитанием чувство гостеприимства удержит их от действий, которые, не задумываясь, они применили бы к соплеменнику. Ибо на земле, в небесах и на море нет такого другого государства, где бы так вольно жил и дышал абориген.
- Выходит, съесть могут и вас? - путём сложных логических ходов умозаключил Колумб.
- Меня нет! - быстро ответил Философ, покосившись на Стукача. - Я - табу, как все прочие диссиденты.
- Кто? - ослышался Колумб.
- Диссидентом у нас именуется личность, находящаяся в оппозиции к островному правительству.
- Вы только что утверждали, будто на вашем острове дышится необыкновенно вольготно, какая, в таком случае, оппозиция?
- Конструктивная. Когда всё о кей, хочется, чтобы было ещё океистей.
- А как к вам относится правительство?
- Без любви, но с уважением. Нас не едят без особых на то причин. Скажу больше, нас берегут, что приятно. А вот способ для этого избранный - ограничение свободы передвижения - приятен, но не очень. Стукача приставили...
Колумб и Стукач обменялись поклонами. Пока Философ философствовал, Стукач напряжённо следил, дабы в такой чрезвычайно насыщенной и острой беседе не затрагивались вопросы антиостровного содержания и не проскальзывали сведения, могущие подорвать островную безопасность.
- Странные у вас нравы, господа, - подытожил Колумб. - Но любопытные. Весьма. На обратном пути мы задержимся в этих краях подольше, с целью подробного с ними ознакомления. Не правда ли, замполит?
- Му-у... - послышалось в ответ. - Хрю-хрю...
После чего заместитель долго икал и ловил мутным взглядом шум ветра.
- Ваша бормотуха, господа, достойный всяческого уважения напиток, - вынужден был признать Колумб,- раз ему оказалось под силу уложить на обе лопатки даже такого идейно-выдержанного моряка, как мой заместитель.
- Му-у... - донеслось из-под земли. - Хрю-хрю...
- А куда вы, люди с моря, путь держите и зачем? - поинтересовался Философ.