Брат ворчал, команда бессмысленно слонялись по берегу, или не знала чем занять себя на корабле. Наш плотник неторопливо строил здание школы, и на него недовольно посматривали тролли, но пока молчали. Ни родители, ни их дети не понимали - зачем нужно образование, если и так все хорошо?
После занятий я сидела на циновке, с тоской и грустью смотрела на опустевший шалаш и думала. Откуда я вообще взяла что у меня получиться эта затея? Я ведь не профессиональный учитель. Почему решила, что смогу и ни на миг не усомнилась в своих силах и возможностях?
Я разом осознала какую кашу заварила, сколько людей вовлекла и каким позорным будет мое возвращение в случае провала. Прижала колени к груди, накрыла голову руками и глухо застонала.
В последний учебный день перед выходными, я взяла с собой на занятия гитару, и впервые в глазах тролльчат вспыхнул интерес.
- А что это такое? – с любопытством спросила самая нетерпеливая девочка Сати.
И я вдруг поняла, что они никогда в жизни не видели такого инструмента, ведь даже на свадьбе дочери Вимеля тролли играли только на барабанах. Я планировала спеть им после занятий, но когда увидела, как загорелись детские глаза, изменила свои планы:
- Это гитара, музыкальный инструмент. Если наложить на музыку красивые слова, например, поэзию эльфов, получаться чарующие песни. Но что я говорю! Давайте я вам сыграю!
Я взяла в руки гитару, села скрестив ноги на циновку и, перебирая струны, задумалась о чем хочу спеть. Первой на ум пришла веселая вилланская песенка, которую пела нам Мари. Дети замерли и зачарованно слушали. Если бы я сейчас встала и играя пошла на корабль, уверена они устремились бы за мной, и дали бы увезти себя далеко-далеко. Когда я закончила, тролльчата попросили сыграть еще раз, а потом еще, на этот раз подпевая мне, запомнив слова песни. Казалось, они готовы слушать и напевать ее бесконечно. Потом я переключилась на лирические эльфийские, задорные вилланские и утонченные дворцовые мелодии. Я играла пока мои руки совсем не утомились, но дети не хотели меня отпускать, поэтому я рассказала им сказку. Они слушали, раскрыв рот, охая, ахая, перебивая меня возгласами и вопросами. От долгого сидения затекли ноги и устала спина, но я была счастлива что мне все же удалось их увлечь.
Мы бы верно так и просидели до вечера, погружаясь в волшебный и захватывающий мир сказок и песен, если бы родители не спохватились и позвали детей кушать. Тролльчата нехотя вставали и уходили, предварительно взяв с меня обещание завтра с самого утра быть у них с гитарой.
Утром следующего дня на берегу меня уже ждала толпа детишек, раза в два больше обычной. Вчера только и разговоров было что о наших посиделках и к нам подтянулись тролльчата из соседних деревень. Так и прошли выходные – с песнями, сказками и веселыми подвижными детскими играми.
- Бель, а ты теперь каждый день будешь рассказывать нам сказки и петь песни? – спросил молчаливый Ром.
- Не совсем. Я ведь приехала чтобы учить вас, поэтому если будете учиться – я буду продолжать радовать вас, а если нет – мне ничего не останется как уехать обратно…
Дети испуганно посмотрели на меня и заверили, что теперь обязательно будут учиться чтобы самим читать замечательные книги с волшебными историями и играть на гитаре.
С новой недели увлеченность моих учеников возросла. Учить их было само удовольствие – они оказались сообразительными, веселыми и задорными. Занятия проходили гораздо активнее и позитивнее. А наши посиделки превратились в вечерние, мы собирались на закате у кромки леса, поскольку количество детей из этой деревни и окружающих набежало такое, что мы уже не помещались в шалаше. У нас появились любимые песни, которые дети быстро выучили и подпевали мне. Иногда к нам присоединялся Бранч и играл на барабанах.
Дел было невпроворот: сначала строилась школа в Глухомани, потом, поскольку жить на корабле и каждый день плавать туда и обратно было утомительно, наш плотник принялся за возведение небольшого дома для меня и монахини Сильвии, неподалеку от деревни. Работы пошли быстрее, когда к ним подключились боевые маги, которых мы взяли с собой для охраны. Свою помощь они предложили сами, поскольку делать все равно было нечего.