В советское время отношение к еде закладывалось на идеологическом уровне: все, кто в детстве читал и слышал рассказ Бонч-Бруевича «Общество чистых тарелок», в подсознании сохранили беспокойство по поводу оставшейся на тарелке еды. Иногда идеологические послания оказывались не совсем четкими: был еще рассказ о том, как Ленин в тюрьме слепил из мякиша чернильницу и налитым в нее молоком писал на полях книг послания своим соратникам, оставшимся на воле. Эта история производила на детей чрезвычайное впечатление. Как-то раз я лежала в больнице, и в столовой за обедом один мальчик слепил из собранного у соседей по столу мякиша (мы все любили корочки) чернильницу – как Ленин, хотел за полдником налить в нее молока и начать писать записки невидимыми чернилами. Однако «конспиратор» был застигнут медсестрой при совершении преступления против еды. Мякиш был конфискован, а мальчик с позором выгнан из столовой. Получалось, что вождю мирового пролетариата «играть с едой» было можно, а детям – нет.
Были еще голодающие дети Африки, которыми нас попрекали, когда в пионерском лагере оставались недоеденными склизкие макароны и жиденький гороховый супчик. Дети Африки голодают до сих пор, и уже мы уговариваем детей поесть и за них тоже. У жителей Санкт-Петербурга есть еще и блокадный комплекс – особое отношение к хлебу и наличию в доме еды вообще. А фраза «хлеб за обедом в меру бери, хлеб драгоценность, им не сори» имеет немалый вес уже для четвертого поколения. И не дай бог было начать катать хлебные шарики из мякиша или перекладывать соседу по столу в тарелку нелюбимый вареный лук!
В начале девяностых с продуктами было туго, но постепенно ассортимент в магазинах все расширялся, уровень достатка повышался. Вопрос «как хоть чем-то накормить?» утратил свою актуальность и сменился заботой: как накормить вкусно, разнообразно и полезно. Но несмотря на царящее ныне продуктовое изобилие, дети все равно отказывались и отказываются есть.
Мы сами прошли через руки наших бабушек, для которых внуки всегда были ненакормленными и худенькими. Недоеденная котлета воспринималась ими как личное оскорбление. И теперь наши дети зачастую проходят тот же путь, уже с нашими родителями. Возможно, когда бабушками станем мы, все повторится.
Еда у нас всегда была показателем благополучия, «хорошего дома». Во времена дефицита особым шиком было достать что-нибудь деликатесное, например, красную и черную икру, крабов, красную рыбу. Многие взрослые рассказывают о том, как они сражались с родителями, отказываясь есть черную икру, и посыпают голову пеплом: знали бы, что потом она будет стоить бешеных денег, наедались бы впрок!
В каждой семье создаются свои традиции питания, бережно хранятся «фамильные» рецепты. Под давлением семейных стереотипов вырастают все новые поколения детей, ведущих битву за еду, за свободу – есть или не есть. Родители каждого из нас, а потом и мы сами сражались за то, чтобы ребенок ел, причем ел то, что нужно, когда нужно и как нужно. Фразу «сиди и ешь, пока не съешь, никуда не пойдешь» произносила, наверное, каждая мать. Часто «коса находила на камень» и родители то отступали вместе с котлетами, то одерживали победу, под видом мороженого скармливая ребенку творог со сметаной. Истории о многочасовых кормлениях со сказками, песнями и плясками в исполнении всех взрослых членов семьи тоже есть практически у всех. Создавались и особые ритуалы: например, мой двухлетний ребенок, еще питавшийся протертыми фруктами и кашами за детским столиком, придумал после каждой проглоченной ложки вставать и делать круг по кухне – так же веселее. Наблюдавшая эту ритуальную пробежку бабушка была в шоке – что за несерьезный настрой за едой? Одна пара рассказывала, что приучила свою внучку есть под мультфильмы – только так в зазевавшегося ребенка можно было впихнуть кашу или суп. Присказки «ложечку за папу, ложечку за маму» превращались в длинные цепочки из людей, домашних зверей и сказочных персонажей, включавшие Леонида Ильича Брежнева и Хрюшу со Степашкой.
Почему же ребенок не ест?
Девочка, 9 лет, с раннего детства очень плохой аппетит. Мама, твердо решившая вырастить гения, показывала и читала дочке за едой книжки, надеясь тем самым убить двух зайцев: развить ребенка и накормить его – в надежде, что занятая книгой малышка слопает все, что перед ней лежит, не задумываясь. Но книжка привлекала девочку сильнее. В итоге мама, измучившись, брала ложку и запихивала еду в дочку. Потом мама вышла на работу и стала запихивать еду в девочку на бегу. Девочка пошла в школу, но способ питания не изменился: мама пальцами или ложкой брала еду и пихала девочке в рот. Все знали, что девочка плохо ест, что накормить ее – проблема, что мама устала и т. д. И вот однажды маме понадобилось поехать в важную командировку, от которой она ну никак не могла отказаться, аж на целую неделю. Мама поплакала и отвела дочку к своей старинной подруге. Вернувшись, она стала благодарить подругу, предполагая, что та совершенно измучилась в попытках накормить девочку. Но оказалось, что проблемы никакой не было. В первые два дня ребенка усаживали за общий стол, где он привычно воротил нос от еды. Но хозяев это нисколько не беспокоило: они весело болтали друг с другом за столом и лишь однажды поинтересовались у гостьи, почему она не ест. Та ответила, что не голодна, и больше никто ее не принуждал. Разумеется, к ночи девочка проголодалась и попросила есть, но хозяйка дома сказала, что все устали и ложатся спать, поэтому девочка может получить только стакан молока, как и ее собственные дети. На следующий день повторилась та же история, а вот на третий день девочка уже с удовольствием завтракала, обедала и ужинала, и даже положенные в школьный портфель бутерброды вполне самостоятельно умяла. Казалось бы, проблема решена? Да ничего подобного! Когда наша героиня вернулась домой, при первом же ее отказе от еды мама снова начала переживать, что дочь пострадает от недоедания. Вот уже 10 лет ребенка продолжают кормить с ложки.