Еще в школьные годы у Ванечки была самая настоящая первая любовь. Звали ее Наденька. Пушистая челочка над наивно распахнутыми глазками, губки бантиком и звонкий заливистый смех. Ивану казалось, что это любовь всей его жизни и чего-то более достойного в мире просто не существует. Дружба завязалась еще в 10 классе. Он честно носил девчоночий портфель, ежедневно провожая Надю до дома. Ее дом был через дорогу от его. Сколько мужиков после свадьбы говорят: «Слава Богу! Провожать больше не надо!» А тут складывалось все удачно. Ванина мама звала девушку доченькой. Суровый Шамиль тоже как-то добрел при ее появлении. Надеждины же родители в восторге от ухажера не были, но вполне терпимо к нему относились. Считали, что нельзя вставать на пути влюбленных, иначе могут оказаться в виноватых. Ведь жизнь длинная и может всяко обернуться.
Но военный институт как-то не сильно отличался от обычной срочной службы. Каникулы были непродолжительными. Иногда, схлопотав очередной неуд на экзамене (Иван по-прежнему был активистом всех развлекательных мероприятий и периодически умудрялся прогуливать занятия), на каникулы не отпускали вовсе. В итоге Наденька где-то в районе третьего курса выскочила замуж за другого, написав лишь прощальное «прости». Во время учебы другие девушки, конечно, были, особенно когда старшекурсников из казармы выпустили на съемные квартиры. Одна даже была готова ехать с ним в этот далекий Бураш. Но как говорил будущий офицер, что даже, если она будет бегать вокруг палатки в чистом поле и кричать, как здесь здорово, он себя комфортно чувствовать не будет. Поэтому было решено с девушками повременить.
Когда же Дальневосточный край встретил его полной неблагоустроенностью на фоне одиноких сопок, парень понял, что поступил абсолютно правильно. Жить его определили в офицерское общежитие. Двухэтажное розовое когда-то здание, теперь было неопределенного цвета, фасадом выходило на дорогу, другой стороной упиралось в сопку. Во дворе стояли лишь скрипучие качели да перекладины для сушки белья. Зелени не было в принципе. Все было изначально заасфальтировано, а затем разбито ногами жильцов и колесами их машин. «Удобства» были в виде туалета в конце коридора да общей кухни с одинокой газовой плитой и старой эмалированной раковиной. Понятно, что из крана не бежало ничего, кроме жидкости под названием «вода холодная». И если кто-то и отваживался готовить, то посуда мылась в обычных тазиках. Несемейные офицеры предпочитали питаться в столовой, благо такая возможность у них была. Считалась большой удачей, если офицерских жен брали на работу в часть. В этом случае многие проблемы решались сами собой. Остальные же женщины были вынуждены тосковать, глядя в тусклые окна своих жилищ. Магазин был на территории части, куда ход им был закрыт. До гражданского поселка было достаточно далеко. И только пару раз в году все жены с мужьями собирались вместе на корпоративах, если такое слово уместно для военных. Это было единственной отдушиной и ожидалось с нетерпением.
С Ваней были распределены два однокурсника. Причем оба поспешили жениться, решив, что семейным жить будет легче. И если одна пара действительно жила душа в душу, преодолевая все совместные трудности, то вторая «боевая подруга» сбежала через три месяца, предложив супругу найти китаянку вместо себя.
***
Утро было солнечное, но ветреное и холодное. От вчерашней сырости не осталось и следа. Природа в этот день напомнила Алене операционную: стерильно и зябко. Она нехотя вылезла из-под одеяла. Весила девушка около 50 килограмм. Но утром всегда казалось, что бренное тело тянет на целый центнер. Сегодня этих центнеров было явно два. Проведенная ночь оказалась бессонной. В голове постоянно кружили мысли, которые никак не давали уснуть. Жизнь утром предстояло начинать с нуля.