Джемма кивнула сама себе, когда Норман произнес:
— Самайну.
Сайласа никогда не удовлетворяли простые ответы.
Ни в репозитории Вивария, где он вырос, ни в Управлении после ему никогда не говорили: «О, Сайлас, как же нам повезло, что гибрид кровожадной твари не оказался недоумком!» Ничего такого. В основном их волновали все те же вопросы, что и в его детстве: насколько он быстрее, сильнее и опаснее. Самого же Сайласа почти ничего не волновало. Ему просто не хотелось оставаться там. Там мир был слишком маленьким, слишком стерильным для того, у кого было к этому миру очень много вопросов.
Для того, кого простые ответы никогда не удовлетворяли.
Может быть, поэтому он и пошел в гоэтику.
«Странный выбор. — Ему было шестнадцать, когда доктор Паудерли, поправив очки на своем сухопаром вытянутом лице, сказала ему это. — Я обсужу все с коллегией, но, Сайлас… Если ты хочешь получить разрешение на прохождение подготовки… С твоими способностями… Почему не ликвидатор?»
Как насчет того, что убивать других монстров, когда ты сам монстр, — какое-то лицемерное дерьмо, нет? Впрочем, он, конечно, не озвучил этого доктору Паудерли.
В любом случае Сайлас был достаточно умен, чтобы стать гоэтиком.
И вот куда это его привело.
В место, где все ответы, которые он когда-либо получал, оказались бесполезны. Где все, что он раскладывал по полочкам всю свою жизнь, и все, что он узнавал о большом мире за пределами репозитория, больше ни черта не работало.
Он думал, что сумеет вычислить очаг, ведь в этом нет ничего сложного, — ошибка. Он был уверен, что Роген одержима, — ошибка. Он считал, что все духи, демоны и сущности подчиняются одним и тем же правилам, незыблемым, как законы природы, — ошибка.
Сайлас ошибался снова и снова.
Его никогда не удовлетворяли простые ответы.
Но, видит бог, он начинал выходить из себя.
— Здорово, — выплюнул он. Хотелось курить. Еще больше — есть. — Обычно я бы сказал, что раз это запечатали, то оно должно иметь классификацию. Гребаный класс угрозы. Предложил бы действовать как и с любой демонической тварью. Но давайте, удивите меня. Может, есть что-то еще?
— Нет, ты прав… — растерянно кивнул Эшли (безответственный идиот, пусть не думает, что Сайлас спустит это ему с рук), оглядывая стол.
Роген, видимо, устала держать фонарь и положила его, так что теперь комната освещалась криво, однобоко. За окном темнело, и тусклый свет превращал окружающую разруху в интерьер из фильма ужасов.
— Классификация…
Сайлас полез в карман за последней пачкой.
— Я думаю, — наконец решился Эшли, подбирая слова, — я думаю, это божество.
Роген удивленно повернулась. Рука Доу замерла на полпути.
— Извини-ка, — довольно вежливо для этой ситуации сказал он. — Ты думаешь, это что?
— Я имею в виду… — Норман всплеснул руками. — Мне кажется, что в этом случае «божество» — подходящая классификация. Почему ты на меня так смотришь?!
Потому что Сайласа никогда не удовлетворяли простые ответы. Но ты их, твою мать, слишком усложняешь.
— Люди называют «богом», — Сайлас изобразил пальцами кавычки, — чуть ли не любую силу, которая действует в плоскости, выходящей за рамки их понимания. Что значит «подходящая», библиотекарь? Подходящая для чего? Для очередной библейской байки?
Эшли свел брови к переносице.
Злишься? Иди к черту.
— Для того уровня угрозы, который я подразумеваю, — огрызнулся он.
— Ну и какой уровень ты подразумеваешь? Ты хочешь теперь называть «божеством» объекты критической или экстремальной угрозы? Но ни один дух класса Э, а это, если ты забыл, самый высокий существующий класс, не способен на…
— Черт, да просто экстраполируй! — вспылил Эшли. — Здесь почти нет людей, ему нечем питаться! Поставь мысленный эксперимент: что будет, если поместить эту сущность в городские услови…
— Мы не знаем его характеристик, чтобы делать такие допущения!
— Они прямо перед тобой!
— То, что прямо передо мной, не укладывается в Э, но это не повод называть эту тварь боже…
Эшли рявкнул:
— Есть класс угрозы выше Э!
После этого никто ничего не сказал. Сайлас очень-очень медленно поднес сигарету ко рту. Роген уронила лицо в ладони и глухо что-то простонала.