Глянув на нее, Эшли тише добавил:
— Он неофициальный. Но вы прекрасно знаете, о чем я.
Сайлас неожиданно ощутил, насколько сильно замерз. И устал.
Управление ранжировало всех существ — «объекты», прекрасное, безопасное слово, черным по белой бумаге с официальным штемпелем, — по уровню угроз. Как только что-то неизвестное попадало в базу данных, ей тут же присваивалась одна-единственная буква, которая тем не менее несла смысл для каждого агента.
Восемь уровней угроз, от нулевой — буква Н — до экстремальной — Э.
Но работа агентов не всегда ограничивалась официальной бумагой со штемпелем. Были случаи — говорили, что это пустые сплетни, обычные офисные легенды, — когда Управление присваивало и другой статус.
Класс Х, класс «Икс». Объект исключительной угрозы.
Серьезно, Норман Эшли, иди к черту.
Краем глаза Сайлас увидел, как Роген поднялась с места. Он бы, ей-богу, сейчас не удивился, если бы она взяла пистолет со стола и пустила в них по пуле — просто потому, что божество класса «Икс» так ей приказало. А что, почему бы и нет? Но на деле Роген просто молча скрылась на кухне. Прошло несколько долгих секунд — и загремела печь.
Да, подумал Сайлас, прикрывая глаза. Хорошая идея.
Когда он открыл их снова, Эшли опустился в кресло напротив него, нервно перебирая пальцы. Сайлас не знал, что его злит больше: всё вокруг, изнуряющий голод, постоянный холод, то, что сегодня земля под ногами решила развалиться на кусочки, или то, что он сейчас вскрывал свою последнюю пачку. Больше сигарет не было и не будет.
— Закономерность возникновения энергетических сущностей проста, — медленно и устало сказал Эшли. — Есть некое событие или место, которое провоцирует возникновение энергетического потенциала… Который, в свою очередь, и становится причиной последующих событий с той же энергетической полярностью. Я знаю, — вздохнул он, когда Сайлас открыл рот, — что ты это тоже знаешь. Дослушай, пожалуйста, до конца.
Роген появилась в дверях, отряхивая руки. Сайлас отчетливо ощущал, как в кухне постепенно поднимается температура, и почувствовал что-то похожее на благодарность. Лицо у Роген было таким же усталым, как у Эшли и, скорее всего, как и у самого Сайласа.
— Норман, — попросила она, — пожалуйста, у нас нет времени…
— Нет, это важно, — покачал головой тот. И посмотрел на Сайласа. — Ты ведь ищешь логику. Но и я тоже. Я… В то, что я сейчас скажу, вы должны поверить сразу, иначе мы потеряем кучу времени. — Эшли обвел их взглядом.
Сейчас Сайлас, если честно, был готов ко всему, так что просто махнул рукой. Валяй.
Эшли глубоко вдохнул. И потом произнес:
— Как я и сказал. Не было никаких деревенских. — Он зябко потер грязные, в ссадинах руки. — Мы всё правильно поняли, это были тысяча восемьсот восьмидесятые. Только вот они не врали: это не их предки сюда приехали. А они сами.
Сайлас задержал дыхание. Это состыковалось неожиданно правдоподобно: иллюзия наложена не только на сами дома. Все, кого они видели, давно уже мертвы. Все, что они здесь видели, случилось сотню лет назад.
— Думаю, Йен искал прииски и вышел на эту местность. Привез сюда остальных из Лимерика. А затем… затем Самайн начал на них влиять. Может быть, как на нас? Не знаю. Мойра не объяснила точно, ведь призраки не могут говорить прямо…
Сайлас опустился на скамью напротив Эшли, и тот поднял на него взгляд:
— Но вот что я знаю: Самайну нужна была Мойра. Он что-то сделал со всеми… со всеми остальными. Но не с ней. Она заперлась в этом доме, — он посмотрел в сторону комнаты старухи, — а затем выстрелила себе в голову.
— В глаз? — сообразил Сайлас.
Эшли кивнул.
— Как ты знаешь, обычно сила объекта зависит от времени его существования… А Самайна запечатали здесь пикты. Знаю, вы обычно пропускаете мимо ушей все, что я говорю, но…
— Докельтское население острова, — перебил Сайлас. — Прибыли сюда после окончания Валдайского оледенения. Оставались в изоляции до прихода римлян. — Он пожал плечами. — Я все помню. Даже если иногда это кажется мне полным бредом. Так сколько это веков, библиотекарь?
— Не веков, — покачал головой Эшли. Он вытянул ноги и уткнулся ими в ножки скамьи, опустив взгляд на свои ботинки. — Думаю… по моим расчетам…
Ну же. Скажи это. Сайлас готов пообещать, что не будет спорить. Уже плевать.
— Около двенадцати-тринадцати тысяч лет.
Роген ничего не сказала — только откинула голову на дверной косяк, прикрывая глаза. А вот Сайлас ощутил, как голод, терзающий желудок, сжал и выкрутил его. Болезненный спазм заставил прижать ладонь к животу.