Смотрел, как крутит барабан.
Внутри – как будто океан.
Там скатами белье кишит.
Машина нервно дребезжит.
Вот–вот родители придут
И в порошок меня сотрут.
Брат бешено урок строчит.
И вот уже звонок жужжит.
Я спрятался и не иду,
Что дальше будет, тихо жду.
А брат дает такой ответ:
Мол, нареканий ко мне нет.
Что форма сушится, висит,
Что он с уроками спешит.
Отец зашел и стал ругать,
Что нужно сочинение сдать.
А где оно? Егор поник,
Тут я из комнаты возник
И закричал: «Не сметь ругать,
Ему я буду помогать!
Все буквы за ночь изучу,
К утру что надо напишу».
Поднялся смех. Отец и мать
Нас стали крепко обнимать.
Звенел сервиз, котов пугал,
А вечер тот конца не знал.
А утром кашель и озноб –
Таков был подвигов итог.
На месяц мы вдвоем слегли,
Лечили нас все чем могли.
Втирали в тело едкий спирт,
Ежом казался старый бинт.
Горел горчичник на спине,
Но всех счастливей на земле
Был я: стал другом брат,
Хотя недавно был мне враг.
Снова в школу
Болезнь ушла, и в горле ком.
Иду с огромным рюкзаком.
Учителя я оскорбил,
И в класс войти не хватит сил.
Мне б провалиться от стыда
Сейчас неведомо куда.
Бреду я головою вниз,
Гоню ногой опавший лист.
И кто-то вдруг плечо задел,
Я посмотрел и обомлел:
Учитель предо мной стоял.
Что делать, я не понимал.
«Привет, боец, – промолвил он, –
Не против, если мы пойдем вдвоем?»
«Нет», – все, что я сумел сказать.
«Так вот, – решил он продолжать, –
При первой встрече я был груб.
Прошу, прости меня, мой друг,
Вот только должен заявить,
Что не смогу вас рассадить.
Терпи, браток, нет больше мест.
Даст бог, наш укротится бес
И с партами решим вопрос.
Не вешай свой курносый нос».
Я же в ответ кивал, мычал
И ничего не отвечал.
Не извинился, не сказал,
Что всю вину я осознал.
Что как смогу, так искуплю
И хулигана потерплю.
Сам воспитанием займусь
И, если надо, подерусь.
Тогда, быть может, выйдет толк.
Сверчок пусть знает свой шесток.
И медленно обдумал план,
Казалось, он был без изъян. (корректно «без изъяна» или «без изъянов», но тогда нарушится рифма, так что просто рекомендую переделать предложение)
С учителем в наш класс зашел
И хулигана не нашел.
Вокруг царила суета,
Носились все туда-сюда.
По времени звонок был дан,
Все встали по своим местам.
Я молча подошел и сел,
Учитель пристально смотрел:
«Ты видишь, Влад, весь класс стоит
И укоризненно глядит.
Но в этом нет твоей вины,
Ведь наш устав не знаешь ты.
Перед уроком нужно встать,
Так принято учителя встречать».
Но я значения не придал,
Сидеть спокойно продолжал.
Запал поступок в душу всем
И вызвал множество проблем.
Никто ни в чем не обвинял,
Но я презрение ощущал.
Я был общественный изгой,
Дружить никто не мог со мной.
Не знал, в чем кроется вина,
Своя душа была чиста.
Прилежен был и не грубил,
Букварь давно весь изучил.
И все столицы мог назвать,
Умел считать, умел писать.
Лучше других старался быть,
Не бегать и не голосить.
К девчонкам я не приставал,
Сам по себе существовал.
Но только Вовка-хулиган
Всерьез меня воспринимал.
Его ж терпеть не мог в ответ:
Он всех моих виновник бед! (Предложение построено некорректно. Либо «Он виновник всех моих бед», либо «Он всех моих бед виновник».)
Ведь хуже личность не сыскать:
Он норовил всегда списать,
Одежду дергал, обзывал,
Как мог презрение вызывал.
Из-за него все началось
И до того все разрослось:
Во всех винят меня грехах.
Я прихожу домой в слезах.
Кто-то журнал взял и стащил,
Учителю стул побелил,
В школу с угрозами звонил –
Во всем меня класс обвинил.
Так дальше не хотелось жить,
Решил его я проучить.
Где дом его, сумел, узнал
И рядом в парке подождал.
За все поплатится бандит,
Красивый сделает кульбит.
Где раки прячутся от нас
Зимой, узнает он сейчас.
Я начал диалог без фраз –
Ударил левой в правый глаз.
«За что?!» – он басом закричал,
Как будто сам не понимал.
«За все!» – сказал и с правой дал.
Он испугался и удрал.