Значит, здесь, решила она. И как раз вовремя. А где же сам Калеб Таррингтон?
В ответ на ее мысленный вопрос справа от стола распахнулась дверь, и в комнату вошел Калеб с папкой в руке. Он выглядел расстроенным.
– А почему на табло указано, что офисы вашей компании находятся двумя этажами ниже? – быстро спросила Джулия, чтобы звук собственного голоса помог ей потушить радость, какую она испытала, увидев его.
– Наконец-то вы пришли, – проворчал он.
– Как и обещала, – ответила Джулия, размышляя, что же вызвало у него плохое настроение с утра пораньше. Ей хотелось разгладить морщинки на его лбу. Ей хотелось… Веди себя как секретарь, одернула себя Джулия. – Так почему все же вы здесь, а на табло ваш офис указан ниже? – переспросила она.
– Мне нужно сделать кое-какую работу. – Он швырнул папку на гору бумаг на столе, та мгновение покачалась, а затем, в соответствии с законом всемирного тяготения, упала на пол. Но Калеб на это даже не отреагировал. – В главном офисе на шестом этаже сотрудники ежесекундно врываются ко мне с любыми, самыми пустяковыми вопросами. Когда же меня там нет, они самостоятельно решают свои проблемы или ждут нашего еженедельного совещания.
– Эффективное решение, – согласилась Джулия. – Чего нельзя сказать о вашей манере обращения с документами. – Она кивнула на папку, лежащую на полу.
– Будь вы здесь вчера… – начал он.
– Но я же не могла. Я была на аттестации. Знаете, это просто фантастика!
От ее яркой улыбки у Калеба перехватило дыхание. Они сияла, словно выиграла в лотерею.
– Вы даже не представляете, Калеб, какие у них грандиозные планы в этой новой школе, – с энтузиазмом сказала Джулия. – Какую свободу собираются предоставить учителям в работе с детьми!
Глядя в ее горящие глаза, Калеб чувствовал ответный прилив чувств. Это всего лишь интеллектуальное любопытство, говорил он себе. Теперь, когда у него есть сын, которому нужно дать образование, нет ничего удивительного в том, что его интересует процесс обучения.
– Что вы имеете в виду под свободой? – поинтересовался он. – Мне кажется, что у учителя и так достаточно свободы. Ведь он в классе наедине с детьми. Можно делать все, что заблагорассудится.
Джулия состроила гримасу.
– Вовсе нет. В моей школе мы должны ежедневно проходить определенное количество страниц по каждому предмету. Независимо от того, что способности у детей различные, мы должны успевать усваивать материал, или директор оторвет мне голову.
– А что, в новой школе все будет не так? – с сомнением спросил Калеб, ошеломленный представленной ею картиной. Он никогда не думал, что в начальной школе все так строго.
– Ну, конечно! – И Джулия стала подробно объяснять, какую методику она собирается испробовать.
Калебу сложно было вникнуть в совершенно незнакомую ему область, потому он просто слушал ее мягкий мелодичный голос. Он расслабился и забыл на мгновение о военных действиях между экономкой и его сыном и о собственных попытках сохранить в доме мир.
Если один звук ее голоса способен так на него воздействовать, то что же будет, если он осмелится поцеловать ее? – изумленно думал Калеб.
Он перевел глаза на ее пухлые губы, и его захлестнуло такое сильное желание, что внутри все заныло. Ты не должен этого делать, говорил ему разум, но предостережение звучало слабо и как бы издалека. Оно не могло сравниться с искушением, вызываемым одним лишь видом ее губ.
Джулия замолчала, заметив, с каким выражением смотрят на нее синие глаза Калеба. Она решила, что ему до смерти надоела ее болтовня. Да по-другому и быть не могло: мало кому интересны всевозможные методики обучения малышей. Друзья часто обвиняли ее в том, что она слишком увлекается и морочит окружающим голову своими теориями. Тем не менее они все же вежливо выслушивали ее.
Калеб же реагировал совсем по-другому. Он вообще не слушал ее. Может, потому, что он не друг, а всего лишь отец ребенка, с которым она будет заниматься, и ни о какой дружбе тут не может быть и речи? От этой мысли ей стало не по себе.
– Ну, все! Хватит о школе! – Джулия с усилием сосредоточилась на цели своего прихода сюда. – Почему бы вам не рассказать, как построена работа в офисе?
– В моем офисе? – растерянно переспросил Калеб.
– Вот именно, – подтвердила она.
– Ну да… – Калеб изо всех сил пытался сосредоточиться на делах. – Все очень просто. – И он пустился в объяснения, в частности рассказал об обязанностях отсутствующей мисс Эндрюс.
Уверенность Джулии возрастала по мере того, как он вводил ее в курс дела. Работа здесь сильно отличалась от того, чем ей приходилось заниматься прежде, но офис есть офис. Она решила, что сумеет справиться без особых проблем.
– У вас документы только на бумаге? – спросила она, вопросительно глядя на гору папок на столе. – Или вы вводите информацию и в компьютер?
– Мисс Эндрюс настаивает на том, чтобы все хранилось в компьютере, а я предпочитаю бумагу. В компьютере можно все потерять, – пожаловался Калеб.
– В компьютере никогда ничего не пропадает, – возразила она. – Главное – уметь извлечь оттуда информацию.
– А вы умеете? – с любопытством спросил он.
Оказывается, Джулия Раффет не только способный учитель. Она разбирается в компьютерах.
– Пожалуй. Я целый семестр проработала в офисе человека, который ведет семинары по компьютерам для бизнесменов. И узнала много полезного. А где у вас хранятся канцелярские принадлежности?
– Здесь, – Калеб кивнул на дверь напротив своего кабинета, и Джулия пошла за ним. Там была небольшая кладовка.
Калеб открыл дверцу одного из шкафов.
– Здесь мисс Эндрюс хранит все.
Джулия осмотрела заполненные полки. И порядка не обнаружила.
– Обычно у мисс Эндрюс все гораздо аккуратнее, – заметив ее взгляд, стал оправдываться Калеб, – просто вчера я искал кое-что очень важное…
Джулия улыбнулась.
– И, кажется, не нашел?..
Калеб смотрел на нее, восхищаясь изгибом ее губ.
– Нет, не нашел, – согласился он. – Мне пришлось позвонить вниз, и они прислали нужные мне бумаги. Да, я вспомнил, мне нужны карандаши.
Обойдя Джулию, он взял из шкафа пачку бумаги и положил ее на шкаф. Пряный аромат его одеколона окутал ее, и она судорожно вздохнула.
– Я уверен, что видел здесь вчера коробку с карандашами, – донеслось из глубины шкафа его бормотание. – А, вспомнил, где они! – Калеб победно достал с полки коробку карандашей, зацепив при этом пачку бумаги.
Джулия машинально бросилась подхватить падающую коробку, то же сделал и Калеб. Они столкнулись и потеряли равновесие. Она качнулась и, пытаясь удержаться, оступилась.
Калеб инстинктивно прижал ее к себе, чтобы не дать упасть.
Джулия с трудом сдержала испуганный вскрик, почувствовав прикосновение его рук. Его мускулистая грудь была совсем рядом, и ей так захотелось провести по ней рукой.
Нет! Нельзя! Джулия подсознательно сопротивлялась, пытаясь овладеть собой. Она не должна обнаруживать чувства, которые у нее вызывает близость его тела. Но почему, почему не должна? Что плохого в том, чтобы прикоснуться к нему? Это должно быть так приятно. Так хорошо находиться рядом с ним.
– Извините… – начал Калеб и замолчал, потому что не мог вспомнить, за что он извиняется. Уж конечно, не за то, что держит ее в объятьях. Он же не нарочно уронил бумаги. И не собирался обнимать ее, но теперь, когда уже сделал это…
Что-то стукнуло его по плечу, вернув к реальности; он смущенно заморгал, не понимая, в чем дело.
И тут на них обрушился целый ворох бумаг, и ему пришлось прижать ее к себе еще сильнее, чтобы защитить от низвергающегося потока. Только теперь он понял, что произошло. Вытаскивая коробку с карандашами, он нарушил равновесие, полка рухнула, а вместе с ней и ее содержимое. Это спасло его – иначе он не смог бы остановиться и, потеряв контроль над собой, поцеловал бы ее, зная, что этого делать нельзя.