«Больше всего мне понравилось, – вспоминал один из первых инженеров iPhone, – как отреагировали все наши поставщики на следующий день после презентации телефона». Крупные компании типа Marvell Electronics, создававшей радиочипы для Wi-Fi, и CSR, делавшей радиочипы для Bluetooth, не знали, что их компоненты станут частью нового телефона. Они думали, что микросхемы пойдут в новый iPod. «Мы даже подготовили несколько фальшивых чертежей и образцов дизайна», – рассказывал этот инженер. По словам Гриньона, сотрудники Apple притворялись представителями других компаний во время командировок, особенно в Cingular (а затем – и в AT&T) в Техас. «Никто не хотел, чтобы гостиничные администраторы или обычные прохожие видели наши бейджи с логотипом Apple».
С другой стороны, Джобс желал, чтобы ведущие инженеры данного проекта использовали прототипы iPhone в качестве своих основных телефонов. «Идея состояла не в том, чтобы носить с собой iPhone, а пользоваться Treo, – рассказывал Гриньон. – Мы должны были все время что-то делать с iPhone, поскольку именно так могли бы выявить его недостатки. Если вам не позвонить по телефону из-за программного сбоя, у вас появляется куда больше стимулов к тому, чтобы призвать коллег исправить проблему. С другой стороны, у нас возникало немало неловких моментов в клубах и аэропортах. Пользоваться iPhone следовало так, чтобы никто посторонний его не видел. И это казалось таинственным. Мы шифровались, и со стороны было непонятно, работаем мы с телефоном или вынюхиваем дорожку кокаина».
Одним из самых очевидных выражений одержимости Джобса вопросами секретности стал рост закрытых зон по всей территории компании – мест, куда не имели права заходить сотрудники, не работавшие в проекте iPhone. «Каждое здание было разделено пополам, а в середине шел коридор с зонами общего пользования. Как-то раз после выходных в офисах обнаружились дополнительные двери, и если вы не были вовлечены в проект и привыкли пользоваться данными зонами, вы больше не могли это делать, – рассказывал Гриньон. – Стив обожал такие вещи. Однако они совершенно не нравились людям, которые теперь не могли пройти в другую часть здания. Все знали, кто является «рок-звездами» в компании, но когда вы видите, что они понемногу начинают выживать вас из привычных мест и отгораживаться стеклянными дверями, у вас возникают неприятные чувства».
Беседовать между собой не могли даже люди, работавшие над проектом iPhone. Инженерам, проектировавшим электронику, не разрешалось видеть программы, которые будут ею управлять. Когда им требовались программы для тестирования электроники, они получали имитацию, а не реальный код. Если же вы работали над ПО, то вам приходилось использовать различные симуляторы для тестирования параметров работоспособности оборудования.
Никому, кроме приближенных Джобса, не разрешалось заходить в отдел главного дизайнера Джонни Айва на первом этаже здания № 2. Охрана прототипов Айва была настолько жесткой, что сотрудники считали: если вы случайно пройдете мимо считывателя информации у дверей офиса Айва, при этом не имея права доступа туда, к вам тут же ринется куча охранников. «Офис располагался рядом с холлом за большой металлической дверью. Конечно, когда мы видели, что створка открыта, то порой пытались заглянуть внутрь, но никто и никогда не осмеливался туда войти», – рассказывал один инженер, приступивший к работе над iPhone сразу же после окончания колледжа. В ходе своих показаний Форстолл сказал, что для входа в некоторые лаборатории нужно было миновать четыре уровня безопасности.
По словам Гриньона, последние четыре месяца перед презентацией оказались самыми суровыми. В коридорах все чаще можно было услышать вопли сотрудников. Программисты, измотанные работой по ночам, увольнялись из компании, но возвращались через несколько дней, после того как им удавалось выспаться. Глава подразделения по работе с персоналом при Форстолле, Ким Форат, как-то раз с такой силой захлопнула дверь в свой офис, что ручку заклинило, и она не смогла выбраться наружу; коллегам потребовалось более полутора часов для ее вызволения – ситуацию удалось спасти несколькими хорошо рассчитанными ударами алюминиевой битой по замку. «Мы все стояли и наблюдали за происходящим, – вспоминал Гриньон. – С одной стороны, это казалось забавным. С другой же – это был один из тех моментов, когда вы совершаете шаг назад и понимаете, насколько плохо обстоят дела».