– Все гораздо сложнее, упрямством ничего не решишь. Хватит! Я на пределе.
– Обойдусь без твоих советов.
– Значит, продолжишь в том же духе. – Вивиан крепче сжимает руль, давя на тормоза.
Я скрещиваю руки, отгораживаясь от слов мачехи и от нее самой, пока автомобиль трясется, заезжая на подъездную дорожку. Как только машина останавливается, я кидаюсь к дому. Оказавшись в фойе, краем глаза замечаю мягкие белые диванчики и огромный камин в комнате справа. Вчера, замучившись с распаковкой чемоданов, я даже не успела осмотреть дом. Я оставляю сумку у небольшого деревянного почтового столика и направляюсь в коридор справа от лестницы, с удовольствием отвлекаясь на что-то менее неприятное.
Коридор длинный, с множеством дверей. На стенах висят портреты давно почивших родственников. Могу представить, как они шли здесь в темноте с одной только свечой. Я заглядываю в зал с камином, который, наверное, когда-то служил гостиной. Там на полу лежит шикарный старый ковер, а вместо кофейного столика – древний кожаный сундук.
Следующая дверь в коридоре закрыта, я толкаю ее…
– Ух ты!
Зал просто огромен, у левой стены стоит рояль. Есть здесь несколько небольших зон отдыха с белыми старинными диванами, такими дорогими, что мне даже садиться страшно. В хрустальном графине, стоящем на серебряном подносе рядом с маленькими хрустальными бокалами, плещется какой-то напиток. Я приподнимаю крышку над клавишами рояля и нажимаю пару фальшивых нот.
В дальнем конце комнаты, между двумя высокими окнами, висит картина с девушкой примерно моего возраста. На ней бело-голубое шелковое платье, украшенное кружевами, девушка держит в руках букет желтых цветов. Она полностью расслаблена, словно хорошо знает художника. Как интересно!
Под картиной на небольшом столике лежит книга стихов с пожелтевшими от времени страницами.
– «Черноглазая Сьюзен», – повторяю я, прочитав заголовок стихотворения. Цветы! Это они в руках у девушки на картине. И кажется, точно такой цветок стоит у меня в комнате.
За спиной раздается грохот, и я, тихонько вскрикнув, оборачиваюсь. Клавиши рояля снова закрыты, крышка захлопнулась. Что-то здесь нечисто. Раздается призывный крик Вивиан, и я выскакиваю из подозрительной комнаты, плотно затворяя за собой дверь. Руки трясутся.
– Да? – спрашиваю я.
– У двери!
Когда я выхожу, посреди передней уже стоит Джексон с целой тарелкой печенья в руках.
– Только не смейся, это мама попросила принести.
Прежде чем уйти, Вивиан обращает ко мне красноречивый взгляд: «Я же говорила, что они везде суют свой нос». Возможно, она права, но после сегодняшнего мне приятно знать, что в этой школе есть хоть один человек, не считающий меня неудачницей.
– Над печеньем не смеются. – Я принимаю предложенную тарелку.
– Карамельное с шоколадной крошкой.
– Серьезно? Твоя мама просто чудо! – восклицаю я достаточно громко, чтобы услышала Вивиан.
– Ага, если проголодаешься, забегай. Мама с ума сходит по готовке. Это дело всей ее жизни. Выращивает разные травы и овощи даже зимой.
Прядь выгоревших на солнце волос падает ему на лоб, и я задерживаю на ней взгляд на пару секунд дольше, чем следует.
– Хочешь зайти ненадолго? Я как раз осматривала дом.
Не помню, когда в последний раз приглашала кого-нибудь провести со мной время. Если бы здесь был папа, он бы сейчас улыбался как дурак, а я бы дико стеснялась. Четыре месяца назад я бы неловко отводила глаза, чтобы не встречаться с папой взглядом. Сейчас я готова все отдать, только бы он был здесь.
– Конечно. – Джексон убирает волосы со лба.
Я снимаю пленку с тарелки и вновь возвращаюсь в коридор.
– Пока я остановилась на комнате с роялем, – говорю с полным ртом печенья, когда мы проходим мимо.
К ручке следующей двери мы с Джексоном тянемся одновременно, и я едва не ударяю его по руке надкусанным печеньем. Парень улыбается. В Нью-Йорке со мной мало кто общался, особенно такие симпатичные ребята, как Джексон. Но все равно за это искреннее наслаждение моей неуклюжестью хочется его хорошенько пнуть.
Он распахивает дверь в комнату, с пола до потолка уставленную книгами. Каждый шкаф из темного дерева доверху набит ими, они кучами громоздятся на полу и на маленьких кофейных столиках. Единственное лишенное книг место – старый кирпичный камин с деревянными панелями по бокам. Он не такой причудливый, как в гостиной, но это даже лучше. Мне нравится этот камин.