— Нет, дарк романы — не по мне, спасибо, но у меня есть подруга, которая упивается ими, как дикий книжный гоблин.
Я улыбаюсь, думая о Жозефине, и мельком задумываюсь, как у нее с мужем дела.
Это странно — терять общих друзей после развода, но, возможно, так даже лучше. Если бы мне пришлось ежедневно наблюдать за счастливым браком Жози, я бы просто сорвалась — и никогда бы не встретила Коннора.
Сердце сжимается, и грусть накатывает от мысли, что я могла бы никогда не пересечься с этим мужчиной. Я смотрю на его спину в футболке и удивляюсь, как недавно почти его ненавидела. С той самой первой ночи я была уверена, что он меня терпеть не может. Или, скорее, я все-таки нравилась ему, просто он показывал это очень странным образом. А теперь… Я и не знала, что такой уровень романтики вообще существует.
Мы проходим мимо густой чащи, за которой не видно замка, и перед нами открывается большое озеро.
Лягушки громко квакают, и одна из них прыгает вдали с большого листа кувшинки, издавая слышимый всплеск и вызывая рябь на спокойной глади озера. На небольшом холме вдалеке виднеются руины, а через воду перекинут короткий мостик, частично заслоняющий серп луны.
— Ого, — бормочу я, оглядывая пологий пляж и огромные кувшинки с одной стороны. Взгляд цепляется за живописную плакучую иву, растущую вдали у берега, ее ветви касаются неподвижной воды, и чувство умиротворения накрывает меня с головой. — Это прекрасно.
— Я часто прихожу сюда побегать — в звериной форме.
— Правда? — я поднимаю бровь.
Как это возможно, что его никто никогда не видел? Ну серьезно, кто-нибудь же заметил бы огромного волка, бегущего по лесу, верно?
Он указывает на мост.
— За ним только лес, простирающийся на мили. Это участок леса, идеально подходящий для меня, — край его губ изогнут в лукавой улыбке. — Ну, теперь для нас. Замок расположен так высоко, а лес весной настолько густой, что нас не видно из окон. За пределами владений — национальный заповедник. Можем гулять сколько угодно, если захочешь.
Он разворачивается и указывает за мою спину, и я оборачиваюсь, чтобы убедиться, что он прав. Замок почти не видно.
Живот урчит, и я бросаю взгляд на плетеную корзину.
— Я набрал для тебя немного мяса, сыров и много десертов, — его голос грохочет, и вдруг я понимаю, что живу в сказке.
Из корзины появляется небольшое красное одеяло. Он раскладывает его на земле и жестом предлагает мне присесть.
Как только я устраиваюсь поудобнее, Коннор протягивает мне небольшую тарелку, затем разворачивает блюдо с разными угощениями и ставит его на одеяло. Видно, что он постарался подобрать все с любовью, пытаясь угадать, что мне понравится. Счастливая улыбка трогает мои губы, когда я вдыхаю богатые, ароматные запахи. Я уже знаю — это будет лучший ужин в моей жизни.
— Спасибо…
Я робко встречаю его взгляд, когда он берет себе еду и усаживается рядом. Он откусывает большой кусок ростбифа, а я кладу на тарелку кусочек лимонного тарта.
— Боже мой, это так вкусно, — говорю я, с трудом прожевав первый кусок. От удовольствия глаза чуть не закатываются.
— Ага, и ветчина тоже, — замечает он, беря ломтик.
Ночные звуки каскадом проникают в наши чувства, а легкий, теплый ветерок кружит вокруг. Ночь теперь для меня как новая симфония. Я слышу все — от слабого жужжания запоздалой стрекозы до мягких трелей ручейников87, потирающих лапки. Это удивительно и успокаивающе одновременно.
— Доешь, а потом пойдем играть, — ухмылка появляется на его лице вновь, но на этот раз она вызывает в животе бабочек.
— Играть? — спрашиваю я.
— Говорят, как только перестаешь играть, начинаешь стареть — что-то такое.
Я поднимаю брови, когда он встает и начинает снимать рубашку. Я прикусываю губу, когда упаковка из шести банок пива88 появляется передо мной. Он стягивает обувь и начинает расстегивать брюки, и у меня сжимается живот уже по совсем другой причине, особенно когда я замечаю, что на нем нет боксеров.
— Поторопись, кексик, тебе понравится в лесу.
Я понимаю, что живу в одной из своих фантазий.
Он разворачивается и представляет обнаженные ягодицы во всей красе, заходя в живописное озеро. Разинув рот и пуская слюни, я быстро достаю из корзины булочку и откусываю кусок — хоть что-то, чтобы отвлечься.
Но, боже, он просто потрясающий.
Сливочная начинка разрывается во рту, отвлекая меня от его наготы, и я с трудом сдерживаю стон.
— Доешь и заходи сюда, — он откидывается назад, позволяя воде окутать его.