Лицо Уитли заливается ярко-вишневым румянцем, а взгляд становится ошарашенным, когда она поворачивается ко мне с удивленным визгом. И тут до меня доносится приглушенное «вжж-вжж» вибратора.
Запах возбуждения, самый сильный из тех, что я когда-либо чувствовал, накрывает меня с головой. Член мгновенно напрягается, и я низко рычу, закрывая за собой дверь.
Когда я ставлю поднос, вибратор, наконец, умолкает.
— Какого черта, Уитли? — спрашиваю я, пытаясь понять, что произошло за те пару часов, что я оставил ее читать, и почему она не позвала меня.
Мы не трахались с того самого раза в коридоре, так что это маленькое предательство…
— Я не виновата, клянусь! — выглядывает она из-под одеяла. — Я читала книгу, и там было про узлы. Но я не уверена, что готова быть завязанной прямо сейчас… — она запинается, покосившись на мою очевидную эрекцию, будто та вот-вот прыгнет на нее и укусит.
— В книге, которую ты читаешь, есть сцены с узлами? — переспрашиваю я, искренне заинтригованный тем, что могло вызвать у нее такую реакцию.
— Эм, ну да. Там даже есть главы про брачные узы. Раньше я находила это чертовски возбуждающим, но теперь — просто вау, — ее взгляд становится затуманенным, глаза затягиваются дымкой.
— Почему ты не позвала меня, когда это началось? — я дергаю за шелковый галстук на шее, пытаясь как можно быстрее от него избавиться.
Она в таком состоянии, нуждается, а я все это время сдерживал себя, думая, что именно этого она и хочет! Пуговицы с треском разлетаются, пока я в спешке стягиваю рубашку. Пьянящий запах ее желания усиливает мое возбуждение до предела.
Блядь. Моя пара возбуждена, а я внизу заваривал гребаный чай. Чай!
Эта женщина понятия не имеет, как сильно я сдерживался. Немного крови между ее бедер? Меня, бессмертного, убивающего веками, это бы нисколько не смутило. Но я держал себя и свою эрекцию в узде ради ее комфорта. А теперь выясняется, что она читала про спаривание и узлы в какой-то книге, когда у меня есть настоящий узел, который я могу вогнать прямо в рай ее сладкой киски.
Оскорбление — вот что это такое. Узнать, что она возбуждена, вот так, а затем услышать, что она пыталась лишить меня удовольствия удовлетворить ее, удовольствия приласкать свою пару. И все потому, что у нее месячные? Это не останавливает мое желание.
— Ты был занят, — бормочет она, опустив глаза.
— Уитли, я настолько сильно люблю твою киску, что никогда не дам ей больше, чем она способна принять, особенно если это приносит тебе удовольствие. Непослушная женщина, ты с самого начала должна была сказать мне, как сильно тебе нужно облегчение, — я вскакиваю на кровать и притягиваю ее в свои объятия.
— Я просто новичок во всем этом, — ее темные брови сдвигаются на переносице. — И я уже рассказывала тебе, каким был мой прошлый парень. Я не хотела тебя утруждать.
Ее печальный взгляд выдает, что она что-то скрывает, но, возможно, я просто себя накручиваю. Неужели я заставил ее чувствовать, что она может быть для меня обузой?
— Я не твой бывший, Уитли. Я хочу знать все, что тебя тревожит и беспокоит — все, — мой взгляд становится жестче, а челюсть сжимается от раздражения. — Я хочу, чтобы ты говорила, когда ты испытываешь боль из-за месячных, когда тебе нужен массаж или даже мой твердый член, чтобы почувствовать себя лучше. Я хочу трахнуть тебя, Уитли, и ты никогда не будешь мне в тягость.
Я накрываю ее губы своими и целую до тех пор, пока она не превращается в стонущее, тяжело дышащее месиво в моих объятиях, такая раскрепощенная, как мне нравится. Желтый отблеск заливает мои глаза, раздражение взбирается по позвоночнику из-за того, что она скрыла от меня свою нужду, когда я могу обеспечить ей комфорт.
— Если ты не начнешь говорить, когда тебе нужен член, будешь скрывать от меня подобное — ты пожалеешь, — поскольку она лежит на боку, я подкрепляю свои слова хлопком по ее упругой попе, в то время как другой рукой удерживаю ее голову. — Я могу связываться с тобой сутками напролет, в каждую твою дырочку, пока ты не поймешь, что нет такой жидкости или вещества, которое могло бы помешать мне хотеть тебя. Для этого тебе не нужна гребаная книга. Ты поняла?
Я снова шлепаю ее по заднице, затем крепко сжимаю, прижимая ее бедра к своему твердому члену.
— Поняла, — выпаливает она с широко раскрытыми глазами и придвигается еще ближе.
— Отлично. А теперь я собираюсь тебя трахнуть, нет возражений?
Вдруг она кусает губу, нахмурившись, и выражение ее лица совершенно не совпадает с тем, как когда она секунду назад тянулась ко мне.