Фрэнк поднимает бровь, и кожа кресла скрипит, когда он откидывается назад.
— Все весело и забавно, пока ты не обзаведешься парой, — тянет Фрэнк, наконец обхватывая стакан толстыми пальцами. — После того, что случилось с Владом, я волнуюсь, что ты позволишь какой-то человеческой девушке вскружить тебе голову.
— Да пошел ты, — отвечаю я, закатывая глаза, чтобы скрыть, как они распахнулись от ужаса.
Он усмехается — звук глухой и зловещий, заставляющий волосы на затылке встать дыбом.
— Ты весь пропитан ее запахом, как и она твоим. К счастью для тебя, все, что нужно — это не показываться ей на глаза во время ночных пробежек. Мне плевать, с кем ты спишь, если только ты не раскроешь, кто мы такие, и не свяжешься с ней навсегда. Думаю, она сбежала бы в страхе, а тогда мне пришлось бы вмешаться.
Я не удивлен, что Фрэнк следит за моими передвижениями, но мысль о том, что кто-то может увидеть мою другую сущность, заставляет кровь стынуть в жилах. Если Уитли увидит меня…
Я уже боялся этого, но то, что Фрэнк считает это катастрофой, еще больше напрягает. У него есть чутье на людей, это правда, но он хочет, чтобы я хранил все в секрете. Как бессмертный может скрывать свою сущность от своей пары? Это, по сути, невозможно.
— Можешь себе представить? — продолжает он. — Это был бы полный провал.
— Тебе не кажется, что в ней есть что-то необычное? — спрашиваю я, прежде чем успеваю себя остановить. Ее запах тревожит меня тысячей разных способов, и я никогда не слышал, чтобы смертная могла так действовать на сверхъестественного.
Фрэнк больше магическое существо, чем человек, и может буквально видеть колдовство, когда оно происходит — редкая способность. Если он заметил что-то необычное в Уитли, это могло бы объяснить мою реакцию.
— Она — человек. — его голос полон презрения.
Я медленно выдыхаю и опускаюсь в кресло напротив.
— Мне сказали, что у меня никогда не будет пары, так что можешь не волноваться, — говорю я, сам не уверенный в этих словах.
Я знаю, что чувствую по отношению к Уитли, но что, если это не то самое? У Фрэнка отняли его потенциальную пару, и я не хочу закончить как этот депрессивный мешок из сшитой кожи.
Он фыркает — так не похоже на Фрэнка Штейна.
— Одетт тебе это сказала, я полагаю?
Я киваю в ответ.
Королева ведьм предупредила меня, когда я только начал понимать, что такое волчьи стаи и связующие узы. Конечно, я по глупости решил, что я один из них, из-за того, как меня обратили. Какой идиотизм.
А что, если она ошиблась?
— Одетт не безгрешна, — бормочет он над краем стакана, прежде чем сделать глоток. — И я бы не стал ей доверять. Я постоянно пытаюсь вас всех в этом убедить, но никто не хочет слушать здравый смысл.
Да, ну, это потому, что Фрэнк считает себя воплощением здравого смысла, в то время как на деле он скорее ядерная бомба, готовая взорваться. Довериться ему — все равно что держать гранату без чеки и надеяться, что она не взорвется.
Я наклоняю голову.
— Переживаешь за меня, Фрэнк? Я был бы тронут, если бы думал, что ты вообще способен заботиться хоть о ком-то, кроме себя, ты, психопат, — говорю, чтобы увести разговор от темы пар. — Почему ты вообще еще здесь? Я уже говорил, что не знаю, кто взломал Talbot. Я проверил каждого гостя. Здесь нет никого с нужными навыками.
— Ой, смотри-ка, какой раздражительный. Нашему песику нужен намордник? — насмехается он, наблюдая за мной поверх стакана. — Знаешь… за все эти годы ты так и не рассказал, что Одетт сделала с тобой.
Я хмурюсь из-за смены темы, удивленный, что ему вообще есть до этого дело.
— То, чего можно было ожидать, — отвечаю я. — Недели ада, за которыми последовала серия испытаний.
Боль. Неописуемая боль — это все, что я помню о своем превращении, о том, как меня сделали тем монстром, которым я являюсь. Воспоминания о том, как кости ломаются, смещаются и вырастают с ужасающей скоростью, заставляют кожу покрываться мурашками. Магия королевы ведьм считается самой могущественной в мире, но любая магия имеет свою цену, и эта цена — боль.
— В духе Одетт, — отвечает он, указывая на бутылку бренди.
Я что-то бурчу в ответ, протягиваю стакан ему и смотрю, как он наливает еще порцию темно-коричневой жидкости. Фрэнк также наполняет мой стакан, что совершенно для него не характерно.
Если бы не ведьма и Влад, я бы умер.
Я и хотел умереть, даже когда они спасали мне жизнь. Обычный человек с окраин Лондона, превращенный в монстра из-за того, что оказался не в то время и не в том месте. Со временем я научился терпеть боль.