Я бросаюсь к окну и выпрыгиваю в него, игнорируя крик Коннора, призывающий меня остановиться.
Я глотаю крик, ветер обдувает меня, когда я падаю. О боже! Я размахиваю руками, пока ров с водой стремительно приближается, и резко замираю, когда погружаюсь в ледяную воду. Мозг наконец начинает работать, и пузырьки кружатся вокруг, пока я брыкаюсь ногами и начинаю отталкиваться руками, чтобы всплыть на поверхность. Легкие горят, когда голова прорывается сквозь мутную поверхность.
Я морщусь от слизи, покрывающей лицо, и провожу когтями, чтобы смахнуть ее.
— Фу, мерзость, — я бросаю взгляд на ближайший край и плыву к нему. Жалобный всхлип срывается с губ при виде моей руки, все еще покрытой мехом. Я выгляжу как персонаж из «Волчонка»56.
— Коннор — оборотень? — шепчу я себе под нос, плывя к краю рва, желая, чтобы мои мысли не звучали так безумно. — Он укусил меня и превратил в одного из них? Что, черт возьми, происходит?
Слезы наворачиваются на глаза, когда я слышу, как он зовет меня из окна, из которого я прыгнула, но я слишком напугана, чтобы обернуться. Две секунды назад оборотней не существовало, а читать о сексе с одним из них и действительно встретить — это две совершенно разные вещи.
Я, может, и справилась бы с этим лучше — хихикала и кокетничала, — если бы не чувствовала хвост, растущий из моего копчика! Что бы он со мной ни сделал, он за это заплатит.
Я добираюсь до края рва и пытаюсь встать, но ноги скользят по покрытым водорослями камням. Следующее, что я помню, — крик, когда что-то тащит меня обратно в воду. Пузырьки снова закручиваются, только на этот раз они вылетают у меня изо рта. Что-то сильное тянет меня вниз, глубоко вниз, быстро и грубо сквозь воду.
Мои веки борются за то, чтобы оставаться закрытыми из-за силы, которая швыряет меня через глубины рва. Меня тянут гораздо дальше, чем, как я думала, мог бы вести водный канал, и я пытаюсь прижать руки к груди, пока волосы развеваются за спиной.
Ощущение невесомости возникает за секунду до того, как из груди выбивает воздух. Жесткое приземление на твердую, сухую землю заставляет судорожно задыхаться, и боль пронзает мои бока, пока легкие борются за воздух. Вода поднимается к горлу, и я давлюсь, выплевывая прохладную жидкость. Я переворачиваюсь на бок, меня тошнит, когда вода яростно извергается наружу.
— Dè tha sibh a’ dèanamh?57 — раздается мужской голос справа, и я краем глаза замечаю неловкий взмах большой руки.
Я замираю, ожидая, когда владелец этой руки покажется.
— Де таси… Что? — медленно спрашиваю я, слова кажутся мне совершенно незнакомыми.
Я поднимаю глаза, осматривая странное место, в котором оказалась. Здесь темно, если не считать единственного пылающего факела, и все же я могу видеть, хотя это не должно быть возможно. Я щурюсь в полумраке на то, что похоже на стену пещеры.
— Ты не человек, — его голос понижается.
Мой нос удлиняется, как будто превращения еще не закончились, и низкое угрожающее рычание вырывается из моей груди. Чувства захлестывают, но одно из них превалирует. Будто сигнал тревоги из игры про Джеймса Бонда застрял в голове на повторе, и мое тело реагирует так, словно передо мной враг.
— Держись от меня подальше! — мой голос звучит искаженно и зловеще.
Я поднимаюсь на ноги, морщась, когда смотрю на свои новые волчьи лапы, обтянутые рваными мокрыми чулками. Я глубоко вдыхаю, пытаясь успокоить сердце, которое бьется, как у колибри в полете.
— Ох, она не говорит по-гэльски и пахнет псиной, — говорит он.
Я обнажаю зубы, и из горла вырывается глубокий рык, когда мужчина с шотландским акцентом пожимает плечами и медленно приближается ко мне. Он подходит ближе и хлопает в ладоши, — свет загорается, озаряя помещение. У меня перехватывает дыхание.
Я отшатываюсь от этого гиганта с рыжей бородой. Высокий и сложенный, как футболист, он останавливается и смотрит на меня мшисто-зелеными глазами. Длинные рыжие волосы спадают по спине. Пятно рыжих кудрей покрывает массивную грудь, переходя в дорожку, ведущую к его прессу и… о боже.
Ради всего святого, почему эти ублюдки не могут оставить женщин в покое, а?
— Ты голый, — выпаливаю я и заливаюсь краской. — Я имею в виду, кто ты? — мой голос звучит глубже обычного, и я тянусь, чтобы потереть горло, но замираю, почувствовав мягкий мех на шее. Руки скользят по лицу, и я издаю странный звук, похожий на писк. Что он со мной сделал?
Мое лицо не было таким до того, как мы занялись сексом — теперь оно полностью покрыто мехом и становится все более волчьим.