— Ты имеешь в виду, что не можешь покинуть пещеру?
— Ров. Я разозлил могущественную ведьму, и она прокляла меня, чтобы я никогда не смог его покинуть, — он разводит руками и пожимает плечами, как будто это в порядке вещей.
— Вау. Мне очень жаль, — говорю я, пытаясь все осмыслить.
— Перед тем, как я трахнул ее, она предупредила, что это может случиться, но я не смог устоять. Она была такой милой, — его взгляд становится отстраненным, и я понимаю, что он думает о ней.
— Она предупредила, что может проклясть, если ты с ней переспишь, и ты все равно это сделал?
Он ухмыляется.
— Вот что бывает, когда хочешь пошуршать простынями с сиреной. Но неважно. Я снова могу менять форму, думаю, благодаря тебе.
У меня начинает пульсировать в затылке.
— Как давно ты здесь?
— Очень долго, — видя мою поднятую бровь, он смеется. — Все не так уж плохо, как кажется. Я довольно ленивое создание и предпочитаю проводить дни, валяясь на краю пруда, а не гоняясь за добычей. Просто иногда становится одиноко. Какой сейчас год?
— Две тысячи двадцать четвертый.
Его лицо становится задумчивым.
— Ага. Ну, это неплохо.
Я опускаю голову, разглядывая пару чулок и одинокую туфлю на земле у своих ног, когда по телу пробегает дрожь. Я насквозь промокла, нахожусь бог знает где под землей, все еще напугана и замерзаю. Адреналин наконец спадает, и силы быстро покидают меня. Мне хочется заснуть и проснуться, обнаружив, что все это был какой-то безумный сон.
Я перешла от лучшего секса в своей жизни с начальником, или парнем — или кто он там вообще — к тому, что стою дрожащая перед незнакомцем, ощущая покалывания по всему телу, как будто мех может снова покрыть меня в любую секунду. Совсем не так я представляла себе окончание этого вечера.
— Ты знаешь, кто я? — неожиданно для себя спрашиваю я, чувствуя, что он скажет правду.
— Ты — ликан.
— Я не ликан, — упрямо бормочу я с обидой, как будто пытаюсь убедить в этом саму себя. Боже, а что, если все это окажется точь-в-точь как в фильмах?
Он смотрит на меня с любопытством:
— Разве Коннор тебе не говорил? Оборотней полно, понимаешь? Чего не скажешь про вас двоих.
— В чем разница? — спрашиваю я. — Между оборотнем и, ну, такой как я?
Он скрещивает руки на груди и на мгновение задумывается. Затем пожимает плечами, словно то, о чем он подумал, не так уж и важно. Его голос звучит спокойно и безразлично:
— Оборотень — смертное существо, которое проклято превращаться в человеко-волка во время полнолуния. Они обычно одиночки. Перевертыш — это человек, который может стать таким разными способами: через особую кровь или заклинание. Они часто живут стаями и могут общаться телепатически. А есть еще такие, как Коннор, и, видимо, ты тоже. Очень редкий вид. Я думаю, вас называют ликантропами-оборотнями — бессмертные существа, которые могут по своему желанию превращаться в человекоподобных волков. Оборотни намного крупнее ликанов и не могут контролировать себя, в то время как у вас контроль есть. Они могут разорвать на части даже собственного брата, защищая свою пару и потомство. Перевертыши, напротив, вспыльчивы, но они сначала вынюхают тебя, а уже потом решат, стоит ли перегрызть тебе глотку.
Боже. Мой мозг едва справляется с тем, чтобы все это переварить. Будто все книги про оборотней, которые я читала, слились в одно целое. Как люди могут об этом не знать? Или, может, они знают, и именно поэтому существует так много книг об этих существах?
— Есть люди, которые охотятся на таких, как мы?
В нашей семье есть история, которую рассказывают детям, — о том, как предки охотились на оборотней, как в тех самых романах. Я всегда смеялась над этим и считала, что это просто сказки, как Санта-Клаус или Пасхальный кролик. Придуманные истории для веселого детства. Но если оборотни и перевертыши реальны…
По коже пробегают мурашки при мысли, что это может быть правдой. Я хочу, чтобы это была просто забавная семейная легенда.
Лахлан поднимает голову и говорит:
— Всегда были сумасшедшие, которые с вилами гонялись за существами из мифов и легенд. Они часто причиняли вред невинным.
— Понятно, — бормочу я. Похоже, охотников на оборотней все-таки нет, потому что его ответ был довольно туманным.
Я хмурюсь и вытягиваю руки, демонстрируя свою новую силу и осматривая тело. Оно стало крупнее, может, чуть выше, но у меня точно не четыре лапы.
Лахлан прочищает горло:
— Волки не примут тебя, понимаешь? Но я думаю, Коннор тебе все объяснит.