… И с какого-то момента я определил для себя: я — христианин, но не принадлежу ни одной из существующих ныне церквей. Я — Христов!
* * *
В Псково-Печорском мужском монастыре во Псковской области жил старец-схимник по имени Савва. Мне довелось с ним повидаться. Он обладал способностью знать всё обо всех к нему приходящих людях. Вопросы ему можно было вслух не задавать: он их уже знал. И сразу начинал отвечать.
… Приезжают как-то в монастырь две женщины из Гатчины — пригорода Петербурга. Встречаются в коридоре с ним. Он — приветствует, спрашивает:
— Откуда приехали?
— Из Питера.
— Да? А я-то думал: из Гатчины. Значит, иногда ошибаюсь…
… Когда он покинул тело — не упустил возможности сотворить ещё одно чудо: пока оно три дня лежало в часовенке во дворе монастыря — на весь этот срок исчезла вода в колодце рядом. Тело унесли — вода снова появилась…
… В те же годы в этом монастыре прославился и другой иеромонах — Иоанн Крестьянкин. Прежде он был женат, имел детей, получил образование врача, служил военным врачом во время Второй мировой войны. А после войны, потеряв семью, подался в монахи [?].
Он не творил только что описанных чудес. Его чудо было в другом: в носимом им вокруг тела сильнейшем поле блаженной любви огромного духовного сердца! О его приближении можно было узнать за десятки метров, ещё до того, как увидишь его тело глазами…
… Я был хорошо знаком с Иоанном Крестьянкиным, навещая его в монастыре. А в последующие годы — теперь уже он несколько раз приходил ко мне на свидания чистым сознанием. И повторял мне на разные лады всего одну мысль:
— Берегись! Вокруг тебя столько врагов! Себя сохрани: тогда — только тем, кто достойны, — послужишь!
ЗАРОЖДЕНИЕ ДУХОВНОЙ ШКОЛЫ
Я был по делам в Москве и там посетил впервые Третьяковскую Галерею. Особенное впечатление на меня произвела картина “Христос в пустыне”. На ней художник И. Н. Крамской изобразил Иисуса, принимающего решение идти, несмотря на грозящую Голгофу, спасать людей, проповедуя им Отца Небесного и Путь к Нему — Путь Любви.
Я оставался перед этой картиной очень долго, принимая то же решение. И просил Бога помочь мне в этом. И почувствовал, что моя молитва принята.
Но как это можно осуществить в условиях тотальной слежки, в стране, полностью подчинённой преступной атеистической банде, — этого я представить себе не мог.
Вернувшись домой, я вдруг почувствовал потребность написать методику духовных занятий на основе уже наработанных приёмов: упражнений по релаксации, динамической медитации, с чакрами и меридианами, с утончением сознания, ну и, конечно же, с беседами по этике.
Закончил.
Тогда Бог говорит мне:
— Одевайся, пойдём гулять! Я поведу!
Одеваюсь, выхожу из дома, Он ведёт по улицам, приводит к общежитию слепых.
— Хочешь, — говорит, — помочь этим людям?
— Да.
И через несколько дней меня “вдруг” познакомили с преподавателем кружка в доме культуры слепых. И он помог мне туда устроиться в качестве преподавателя аутогенной тренировки.
Так началась широкая апробация новой методики. Я читал лекции по этике, практической психологии, обучал приёмам психической саморегуляции. Занималось много народа — слепые, их зрячие друзья, просто те, кто услышали об этих занятиях.
Слово чакры было в ту пору в СССР запретным для печати. Официальная позиция политиков, управлявших тогда наукой, состояла в том, что “существование чакр не доказано наукой”.
Но мне впервые в СССР удалось подобрать правдивые и вместе с тем “наукообразные” слова, с помощью которых проблема работы с чакрами легализовалась. Я их обозначил как “рефлексогенные зоны эмоционально-волевой сферы”.
Ведь действительно: лишь перемещая концентрацию сознания в ту или иную из этих “рефлексогенных зон”, мы получаем устойчивые, повторяемые и возникающие у всех успешно занимающихся адептов психические состояния!
Поэтому именно работа с чакрами даёт наиболее разительное преображение человека на начальных этапах овладения психической саморегуляцией.
Самой главной в нашей работе всегда считалась чакра анахата — начальное “жилище” духовного сердца, с которым работали в старину и православные мистики исихасты, и адепты других религиозных направлений.
Эти упражнения раскрывают способность к “сердечной” эмоциональной любви. Люди на занятиях “оттаивали”, плакали от счастья, учились тонким эмоциям!
Через несколько лет мы опубликовали отрывки из отзывов занимавшихся тогда учеников. Это была книга “Комплексная система психической саморегуляции”, которая есть в центральных научных и медицинских библиотеках. Но читать её надо, не обращая внимания на “камуфляжные” обороты речи, без которых опубликовать такой материал в те годы было невозможно. Приведу здесь хоть несколько высказываний тех учеников: