Расплылась в широкой улыбке и блаженно прикрыла глаза, чтобы выглядело достовернее. Счастливая влюбленная дурочка – самая простая из всех моих ролей.
– Макс, это правда?
Рыжая подняла на него полный ужаса взгляд. Я тоже. Стало вдруг интересно, что же он ответит? Оттолкнет? Заявит, что знать меня не знает? Велит проваливать обеим?
Лерран удивил.
Оказывается, все это время он сверлил мою макушку нечитаемым взглядом. Лишь в глубине черных глаз трескается лед. То ли от злости, то ли от негодования или возмущения. Он будто предлагал – выбирай, что больше нравится.
Зарывшись пальцами в мои волосы, Лерран больно потянул за них, заставив меня приподняться на носочки. Но даже так я не доставала до его литого, обнаженного плеча.
Запах сандалового мыла стал резче. Сверкнув глазами, парень склонился и стал так близко, что мои губы обдало его горячим дыханием. В животе потянуло. Мысли разбежались.
– А разве похоже, что она врет?
Не ожидавшая подобного представления Кристалл шумно выдохнула, взбешенно заметалась в поисках ручки. Нашла, дернула и тут же сбежала, не забыв громко хлопнуть дверью.
– Можешь не благодарить, – выдавила я довольную улыбку, хотя чувствовала, как тело сковало от излучаемого им холода.
Как-то резко стало не по себе. Я вдруг отчетливо осознала, что нахожусь одна в комнате с мужчиной. Сильным мужчиной. Способным подавить любое мое сопротивление. И помощи ждать неоткуда.
Благо я с детства умела скрывать свои слабости от врагов. Воспользовавшись заминкой, ловко выскользнула из рук брюнета. Отступила на шаг, нервно теребя прядь волос.
– Прости, что не поверила. Похоже, ты не врал насчет комнаты. Схожу к ректору, узнаю, что к чему.
У самого выхода в спину ударил грубый голос:
– Больше никогда ко мне не прикасайся.
И чего так реагировать? Даже обидно. Я же просто пыталась помочь. Чувствовала, что он хочет отделаться от девицы, но почему-то медлит.
– Больно надо, – бросила надменно, схватила в руки потрепанный дорожный саквояж с вещами, шляпу и захлопнула за собой многострадальную дверь.
Глава 2. Подкожная чесучка
Спеша сбежать из комнаты, пока меня не приморозили к месту холодным, как зимние ночи на севере взглядом, я совсем не подумала о том, к какому, собственно, ректору мне идти?
Господин Алас Кровель, зачисливший меня в академию, как недавно выяснилось, успел уйти на пенсию, а новый заместитель прибудет только завтра. И как быть?
Ладно, разберусь на месте. В крайнем случае, есть еще смотритель – недовольный карлик с огромным, крючковатым носом – что при встрече презрительно бросил в меня ключом.
Фигура он малозначимая, поэтому информации о нем у меня не было, что не очень-то и печалило. Не важно, как сильно я ему не понравилась, заниматься ведением хозяйственных дел в академии он обязан. Вот пусть и решает мой вопрос.
Лестница, поворот, снова лестница. Высокие потолки, украшенные защитными рунами и сверкающими кристаллами, излучающими мягкий свет. Шумные голоса гуляющих по коридорам адептов отражаются эхом от старинных каменных стен. Странно, что на входе в академию не выдают свиток со схемой здания. Людям с плохой памятью потеряться здесь, как нечего делать.
Помниться, еще час назад, пересекая на дилижансе главные ворота, я даже не подумала дождаться полноценной остановки. Выскочила раньше всех остальных и, окрыленная пьянящим чувством свободы, понеслась прямо в замок.
Думала вот оно – избавление от всех бед. Пересижу четыре года за неприступными стенами, прячась от своего мрачного прошлого. Поучусь чему-нибудь новому и вернусь в Ирлин – столицу Сокрии, империи магов – совсем другим человеком.
А теперь что?
Настроение испорчено. И ладно бы дело было только в этом бездушном холодном мраморе, по имени Макс Лерран. Если смотреть на ситуацию беспристрастно – я сама во всем виновата. С детства себе твержу, но никак не могу усвоить одно единственное правило. Никогда – НИКОГДА! – не помогай тому, кто тебя о помощи не просит.
Лерран – не девица в беде из любовно-приключенческих романов моего любимого писателя Оливенда Брига. Его не требовалось выручать из лап страшного чудовища. Даже если та, от которой я его «спасла», под описание последнего подходила по всем прописанным каноном пунктам.
Что за гнилостная привычка, защищать сирых и убогих? Тем более, что ни в одну из этих категорий Макса даже с натяжкой не причислить. Если только не отнести к убогости – скупость на эмоции? Видимо, отморозил все что мог на своем севере. Оставив нетронутым лишь присущее всем без исключения аристократам высокомерие.