Время обеденное, к тому же выходной. На свободный стол я даже не надеялась. Заприметила, что в дальнем углу, в одиночестве сидит ковыряющаяся в тарелке угрюмая брюнетка. Надеюсь, она не будет против, если я к ней присоединюсь?
Шляпу пришлось оставить на подоконнике в вестибюле, разумно предположив, что вряд ли кто-то положит на нее глаз. Удерживая в одной руке саквояж, второй я выхватила из стопки сверкающий поднос. И прошлась вдоль стеклянных рядов, под аккомпанемент урчащего желудка.
Под конец, я насчитала у себя три тарелки с горячим – мидии в сырном соусе, куриная ножка с травами, одна домашняя колбаска. На десерт – кофейный пудинг, небольшой кусочек морковного торта. И сливовый компот.
Что не съем, то понадкусываю. Благо фигура позволяет.
Но стоило отделиться от очереди, как путь мне заступила пышногрудая женщина в коричневом фартуке. На голове повязан белый платок. В руке – длинный развернутый свиток. Во взгляде – мрачная решимость.
– Имя.
– Аксель Пайн, – удивленно приподняв брови, ответила я.
Она быстро прошлась по списку глазами.
– Нет тут такой. Либо плоти за обед, либо оставляй поднос и уходи, – отметив мою грязную рубаху, она знакомо поморщилась. – Это не благотворительная лавка, адептка Пайн. Бесплатно тут не обслуживают.
Откуда-то справа раздались едкие девичьи смешки. Я обернулась. Ближайший ко мне стол занимала Кристалл с тремя подругами. Естественно, они все слышали.
Этого только не хватало. Ну почему я не вспомнила раньше, что не оплатила ни новую форму, ни книги, ни еду? Как мне сейчас, при всех, мешочек с монетами из штанов вынимать? Развязывать веревки на поясе, вспарывать внутренний карман?
– Простите, госпожа, – обратилась я к женщине. – Я готова сейчас же все оплатить, но можно это сделать… не здесь?
Женщина попалась бывалая. Быстро все поняла и сильно не удивилась. Тяжело вздохнув, кивнула на дверцу, что вела на кухню.
– Только поднос оставь.
Вернулась я через пару минут. Игнорируя Кристалл с подругами, которые, не понижая голосов, обсуждали мой непрезентабельный внешний вид, я протянула женщине золотую монету.
– За месяц вперед.
Схватила поднос и понесла, вместе с саквояжем, к запримеченному ранее столу.
Не дошла буквально пары шагов, как передо мной вырос долговязый рыжий парень, все лицо которого покрывали веснушки. Академическая форма, состоящая из белых брюк и синего кителя, в которой местные парни походили на рядовых солдат, висела на нем, как на вешалке, собираясь в некрасивые складки на животе.
– Лучше не стоит тебе туда садиться, – наклонившись, шепнул он еле слышно.
– Почему? – спокойно поинтересовалась я.
– Там сидят четверокурсники с боевого. Не любят они, когда за их столом посторонние. Ты, кажется, новенькая, вот и решил предупредить.
– Но там же… – я кивнула на брюнетку, которая, оторвавшись от тарелки, наклонилась к самому полу и… кормила кота.
Я вздрогнула, моргнула. Он не исчез.
Разве сюда можно с животными?
Рыжий, тощий, прямо как стоящий напротив адепт. Взгляд, направленный на брюнетку – наглый, голодный. Будто он душу готов продать за жареную курочку.
– А, не обращай внимания. Это Фиона. У нее особые условия, – махнул рукой парень. – Меня зовут Мэтт. Если хочешь, садись за наш стол.
Он ткнул пальцем в самый конец зала, где трое: девица с двумя темными косами, и двое парней, один похожий на шкаф, кучерявый, второй – еще худее рыжего и бледный, как снег, почти расправились с обедом.
Кивнув, я последовала за Мэттом. Под вдумчиво-молчаливыми взглядами троицы, заняла место. Поставила саквояж под ноги. Придвинула к себе поднос.
Рыжий сразу же покинул нас, отправившись за добавкой. Несмотря на то, что я далеко не замкнутая и не малообщительная личность. Наоборот, обычно всегда первая иду на контакт. Сейчас, то ли из-за голода, то ли из-за общей усталости, начинать разговор с незнакомцами мне не хотелось.
Впрочем, как и самим незнакомцам, исподтишка бросавшим на меня любопытные взгляды.
Не знаю сколько бы мы так просидели, играя в гляделки и издавая лишь чавкающие звуки, но внезапно раздался звон упавшей вилки. Сидящий напротив бледный парень закатил глаза и мелко задрожал.
– Вижу, вижу… – забормотал он неожиданно низким, совершенно неподходящим ему голосом. – Вижу грядет темное время. Время зимней бури. Время смерти. Время ужаса. Время мрака и мглы. Земля вздрогнет, пламенем объятая. Реки потекут вспять. Возродится драконье семя. Вижу, вижу…