– Следи за своими словами! – прорычала в ответ Фиона.
Она так разозлилась, что была готова вцепиться в красивое лицо нахальной мерзавки и выцарапать ей глаза. Но вдруг перед ней выросла и заслонила обзор широкая спина брата.
– Если я узнаю, что ты причастна к этому делу, – нежным, но в то же время пронзающе холодным голосом произнес Лерран, – последствия тебе не понравятся.
Заметно съежившись под его убийственным взглядом, Кристалл отступила на шаг.
– М-М-Максимилиан Лерран, не смей мне угрожать, или я пожалуюсь королю! – сердито фыркнув, она развернулась и быстро удалилась.
– Моран, начни с ближайших окрестностей. Я пока проверю барьер, – отдал Макс короткий приказ и повернулся к сестре. Его глаза, как обычно, ничего не выражали. – Вы обе остаетесь здесь и ждете новостей.
– Но… – попыталась было возразить Фиона.
– От лагеря ни на шаг.
Направление было выбрано не случайно. Макса тянул к барьеру животный инстинкт. Он вызывал зуд под кожей, заставляя находиться в постоянном движении. Пробуждал непонятные чувства, давно похороненные под толщей льда. Не давал расслабиться и тревожил обоняние легким запахом морозного ветра и хвои, без сомнений принадлежащим дикой кошке с зелеными, как летняя трава, глазами.
Не сходя с пути, парень тряхнул головой, пытаясь избавиться от обонятельных галлюцинаций, но ничего не вышло. По всей видимости, пока он не доберется до девчонки, ему не найти покоя.
Похожие ощущения Макс впервые испытал несколько недель назад, когда Лазурит решила испробовать на Аксель приемы боевой магии. Затопившее с головой чувство страха, принадлежащее кому-то другому, заставило парня замереть в недоумении, а затем броситься на поиски источника раздражения. Он успел вовремя. Несмотря на полупустой резерв, он смог выставить слабый щит, спасший их обоих. Временная потеря зрения была меньшим из последствий.
Второй раз это случилось в Эдгросе, когда Аксель с Фионой и друзьями решила посетить бои крысюков. Макс едва не уехал. Почти договорился с возничим, арендуя экипаж до академии, как вдруг все тело сковало чудовищное напряжение, а в ноздри ворвался знакомый запах.
Сейчас все повторялось вновь.
Ситуации разные. Единственное, что их объединяет, – в опасности всегда находилась Аксель. Что это, брачные узы? Он видел ее запястья – метки там нет. А его собственная связана с той, что давно покинула землю. Значит, случайность?
Что за ходячая неприятность.
Она бесила, как никто другой. Разрывала в клочья его внутреннее равновесие. Разрушала холодное спокойствие. Топтала ногами ленивое безразличие. Пробуждала к жизни смешанные чувства. От едва сдерживаемой злости температура его тела увеличилась в два раза и продолжала расти.
Зря он с ней связался.
Для его цели идеально подходила Голь. Красивая, глупая аристократка… с крепкими семейными связями. И не нужен был бы никакой контракт. Какого демона он пошел у животной сущности на поводу? Только ли потому, что рядом с этой наглой пигалицей ему казалось, что он оживает?
Странные ощущения. Новые. Непонятные. Их бы следовало проанализировать, но времени нет. Вот и подумал: пусть держится рядом. На всякий случай.
Безрассудное решение.
Пройти барьер было легко. Невидимая магическая преграда защищала академию и ближайшую деревушку от опасных диких животных и сбежавших из Валахии упырей, превращаясь для них в непреодолимую помеху. Обычные люди ее не ощущали.
Внезапно неподалеку послышался шум. Запах, ведущий по следу, стал отчетливее, смешиваясь с еще одним… довольно знакомым.
В черных глазах Леррана блеснули красные всполохи, стоило ему увидеть две фигуры, стоявшие у толстой вековой сосны: отчаянно вырывающуюся из крепкой хватки девицу с диким взглядом в зеленых глазах и парня, блаженно слизывающего с глубокой раны на ее шее капли крови.
Приблизившись, Макс схватил капюшон плаща и оторвал хищника от его жертвы. Девица, не удержавшись на ватных ногах, упала и отползла на несколько шагов. Парень, не в силах вырваться, бешено оскалил длинные клыки.
Однако быстро расплылся в довольной улыбке, узнав лицо приятеля.
— Ты вовремя, я только начал, — он медленно слизнул красные разводы с бледных губ. — Хочешь, поделюсь? Я не жадный. Мне еще никто так яростно не сопротивлялся. Оказывается, это заводит.