– Назбу, Назбу, – повторяла себе под нос Табета, продолжая водить руками и рассматривать лицо за лицом. – Это баба, у этого прыщ на носу, а я с прыщами не делаю. Этот – совсе ещё дитё. Вот тут балбес смоляной сидит, кость от цыплёнка обсасывает... Где же Назбу?
– Это не он? – буркнул Боздур, болтая колбочку с оборотным зельем. – Как долго, ты говорила, его взбалтывать надо? Я уже до сста черепушек доссчитал...
– До ста одной досчитай и можешь пить.
– Ссто первая черепушка... – Боздур откупорил склянку.
– А вот и тот, кто нам нужен. Изумрудный принц.
– Где?
Боздур чуть не бултыхнулся в болото.
– Куда? – гаркнула ведьма. – Сам же сказал, в таком виде срамно на публике появляться.
– Тише ты. Это точно ссынок королька? Что-то он больно крассив. Не то что я получилсся.
– Точно-точно. Глаза глянь. Чистый изумруд. Уже и с бабёшкой какой-то, кстати. Успел охмурить.
– Назбу и охмурить? Тарр рассказывал, он даже комара языком поймать не ссмог...
– Баба, чай, не комар...
– Но язык – штука в ремессле обольщения не посследняя.
Табета перевела взгляд на песочные часы.
– Совсем ты меня заболтал. Своё дело я сделала – Назбу тебе показала. Теперь свободна. И ты восвояси шуруй.
– Погоди-ка.
Боздур ещё раз опустил взгляд на чёрную воду, в которой отчётливо виднелись два силуэта, спешно шагающие по извилистой тропинке к главным воротам крепости. Вот они остановились, вот протянули какие-то бумажки не очень приветливой девушке в чёрных брюках, белой блузке и клетчатой жилетке, вот спутница Назбу начала усиленно размахивать руками, то трогая Назбу за голову, то просто отчаянно жестикулируя, вот девушка в жилетке смягчилась и отступила в сторону, пропуская парочку к зрительным рядам.
– Ну, мне пора, – решительно вымолвил Боздур, глотнул из склянки зелья, сунул пузырёк с остатками Табете в руку и икнул так громко, что растущие на болотах деревья подпрыгнули и волнительно зашумели листочками, трепыхающимися на их кривых веточках.
Огромный дракон, чёрный, как сажа, взметнулся в воздух и, сделав круг почёта, стремительно полетел обратно к земле. Коснувшись краешком морды болотной воды, разворачиваться не стал, а со всей скорости нырнул в поросший болотной тиной портал и вынырнул уже в ясном небе над крепостью Дувра.
***
– Дамы и господа! – надрывал голос ведущий в ярком трико. – А теперь отложите куриные ножки в сторону! Отставьте ваши кубки и убедитесь, что крепко сидите на скамьях! Потому что сейчас ваш ждёт гвоздь нашей программы! Неподражаемый, умопомрачительный, страх нагоняющий дракон! И сюда, на арену, мы приглашаем двух смельчаков, готовых испытать на себе всю эту несокрушимую мощь и ярость! Есть желающие? Я не вижу рук... О, кажется, у нас есть двое храбрецов. Поприветствуем же их бурными аплодисментами!
Протискивающаяся мимо снующих туда-сюда разносчиков булочек с кунжутом Фиби так и замерла на месте. Яркий свет софита слепил, а мужик в трико активно зазывал к себе. Наверно, в той стороне нашлась свободная скамья. Эх, надо было всё-таки плюнуть на это представление и повернуть назад. Сегодня определенно не очень удачный день!
– Сюда-сюда! – продолжал скандировать ведущий. – Спускайтесь быстрее. Наш дракон уже проснулся и ждёт тех, кто сможет противостоять его силе. Вам страшно?
По залу прошёл утвердительный гул. По большей части не от страха как такового, а от количества выпитого бесплатного эля. Ведь каждый, сидевший на скамейке, зритель знал, что чешуя дракона ненастоящая. Она просто сделана из плотной шуршащей серебристой ткани. Да и сам дракон не дракон вовсе, а парочка артистов, которые залезли в костюм и управляют изнутри огромной жуткой мордой и когтистыми лапами.
– И пока мы ждём, что наши храбрые, готовые смотреть в глаза опасности, гости ступенька за ступенькой ковыляют в самое сердце арены, где стоит ваш покорный слуга, давайте поприветствуем того самого, того ужасного и того горячего дра-ко... Ой!
Над головой хлопнули огромными чёрными крыльями и пронеслись со свистом, поднимая в воздух пыль и разбросанные вокруг мелкие опилки. Толпа ахнула, кто-то пригнул головы, кто-то поперхнулся элем, а кто-то тихонько отложил куриную кость на тарелку и с восхищением и одновременно недоумением пробормотал: «Папаня?!»
Под неистовое лошадиное ржание и улюлюкание подвыпивших зрителей Боздур пронёсся над зрительными скамьями, а затем резко спикировал вниз, сграбастал одной лапой до смерти перепуганную Фиби, а другой – ошарашенного Назбу, и взмыл в небо, ныряя в одну-единственную, непонятно откуда взявшуюся, словно болото, чёрную тучку на чистом голубом небе.