— Да, пожалуйста, — умудряюсь прошептать в его теплый, открытый рот. Языки переплетаются, влажные, восхитительные и определенно опьяняющие.
Сдавленно стону.
— Черт, нам не следовало этого делать.
— Почему?
Из него вырывается мужественный рык.
— Потому что я не захочу останавливаться.
Тогда мы не станем этого делать.
— Дафна… — Его гибкие пальцы играют с крошечной жемчужной пуговицей на воротнике моей скромной хлопчатобумажной рубашки — той, которую я надела специально, чтобы произвести впечатление на его бабушку, — дергают ее, но оставляют нетронутой. Тьфу, он специально дразнит. — Мои бабушка и дедушка внизу в…
Его голос прерывается, когда я протягиваю руку между нами, запускаю указательный и средний пальцы за пояс его джинсов; поднимаюсь вверх по молнии, отчаянно хватаясь за очертания его…
— Ты прав, да, — повторяю я. — Нам нужно остановиться.
— Нам нужно остановиться, — повторяет он решительно, его дыхание затруднено; жемчужная пуговица соскальзывает. Затем другая. Затем: — Останови меня, Дафна.
Он проводит языком по моей шее, нежно посасывая.
Теперь мы оба стонем.
М-м-м.
— О боже, Декстер, я не могу, не могу, твои руки слишком хорошо ощущаются на мне.
Тяжело дыша и в последний раз поцеловав в висок, он отпускает меня, чтобы встать. Поднимаясь с колен в стойку, Декстер отступает назад, его пальцы сгибаются и тут же взлетают, чтобы пробежаться по волосам; сексуальное напряжение с невероятной скоростью разносится в воздухе.
Сама того не желая, я бросаю взгляд на выпуклость между его бедер — на его вызывающе очевидное возбуждение.
Мои девичьи части тела хнычут в смятении.
Я тоже встаю, прижимая пальцы к своим припухшим губам; они влажные, болезненно нежные и чудесные. Я делаю по ним несколько легких взмахов, как будто для того, чтобы унять боль, прежде чем протягиваю дрожащие руки.
— Только взгляни на меня, я вся дрожу.
Проходит секунда.
Затем другая.
Затем еще одна.
Затем…
— К черту все.
Затем мы лихорадочно бросаемся друг на друга, спиной ударяюсь о стену с голубыми обоями, сотрясая ближайшую полку. Не уверена, кто вытаскивает подол моей рубашки из-за пояса джинсов — его цепкие руки, или мои, или все сразу, — но одновременно лихорадочно расстегиваем все пуговицы, пока моя рубашка не расстегивается.
Наконец, к счастью, пуговицы поддаются.
Я стону от облегчения, когда Декстер прикасается к моей обнаженной коже. Кончики его пальцев путешествуют вверх по моему обнаженному животу, его ладони сдержанно ласкают мою плоть.
Поверх лифчика. По выпуклостям моей груди.
Мое тело напрягается навстречу его прикосновениям.
Его голова опускается. Он наклоняется, хватает меня за задницу обеими ладонями и тащит к туалетному столику.
Губами к губам. Ударяясь зубами. Кожа к коже.
Язык к языку.
— Я ужасный человек, — выдыхаю я. — Это так неправильно — твоя бабушка внизу.
Он заглушает мои протесты своим ртом, своим сексуальным, умным, умелым ртом… мы не можем просунуть наши языки достаточно глубоко, когда он с ворчанием Декстер поднимает меня, с громким стуком опрокидывая лампу на покрытый ковром пол, и усаживает в центре своего столика.
Лампочка падает на пол и разбивается вдребезги.
Он прижимается ко мне бедрами, вдавливая комод в гипсокартон, пока лапаем друг друга, гремя дипломом средней школы в рамке, висящим над медалями команды по дебатам, которые звенят и раскачиваются на крючках.
Мы не замечаем этого.
Нам все равно.
С ним так хорошо, очень хорошо, просто… ах…
Глава 13
Дафна
— Э-э, Дафна, возможно тебе стоит застегнуть свою рубашку. Просто к слову…
— И поправить прическу.
Близнецы стоят в открытом дверном проеме старой комнаты Декстера, одинаковые выражения лиц устремлены на нас, не читаемые. Совершенно невозмутимые — как будто они только что не застали нас с Декстером в тот момент, когда мы прижимались к стене и срывали друг с друга одежду. Как будто моя рубашка не была расстегнута, а груди не угрожали вывалиться из лифчика.
Словно подобные вещи происходят каждую субботу.
Я вслепую нащупываю пуговицы на рубашке, продевая каждую крошечную жемчужину в дырочку, бездумно проталкиваю их, отчаянно пытаясь подобрать их по размеру, но не тратя времени на то, чтобы сделать это как следует.