— Снимай! — велела я.
— Когда пойдем снова в тень?
— Как только я разошью оба плаща. Не бойся! Я буду работать быстро. Тут же нужна не красота, а магическая защита.
— Я в тебя верю, ведьма! — улыбнулся Север.
— Твоими молитвами, дракон! — с вызовом сказала я. — Спокойной ночи!
— Ты меня выгоняешь? — удивился мужчина.
— Да. Мне надо сесть за вышивку.
— А раньше я тебе не мешал.
— А сейчас будешь. Мне надо сосредоточиться на чарах. Тут очень сложная вышивка.
Говоря это, я уже шла к выходу, и Северу не оставалось ничего иного, как крикнуть в пустоту слова прощания (тетушке, которая так и не показалась) и тоже пойти в направлении выхода. Я распахнула дверь на улицу, которую укутывал фиолетовый вечерний сумрак. Вокруг фонарей летали рои мелкой мошкары.
— Тина, поклянись, что без меня никуда не пойдешь, — серьезно сказал герцог, переступая порог.
— Не буду я клясться.
— Тогда вот сяду тут на ступеньках и буду сидеть до утра.
— Ваша светлость! Что я слышу!
— Тина!
— Ну ладно. Обещаю, что без тебя не пойду. Доволен?
— Клятва бы меня устроила больше, но и от обещания не откажусь.
— А тебя два плаща не убедили в том, что я не вру? Кстати! Держи! За плащи надо расплатиться с портнихой.
Северин, держа бумажку с цифрами, которую я ему всучила, в левой руке, на ладони правой зажег огонь.
— Не дешево! — усмехнулся он, глянув на цену. Погасил огонь и убрал записку в карман.
— Эй!
— Доплата за срочность, я полагаю.
— А где спасибо?
— А можно вместо «спасибо» поцелуй на прощание? — наклонился ко мне дракон.
— Еще чего! — возмутилась я, отшатываясь.
Северин вздохнул, но в его вздохе было больше веселья и притворства, чем грусти.
— Когда мне приехать за тобой? Или выслать карету?
— Как только закончу расшивать плащи.
— Завтра?
— Я постараюсь.
— Тина… — герцог снова стал серьезным. — Ты же понимаешь, что мы снова должны будем шагнуть в тень из подземелья?
— Понимаю.
— И что мне снова придется заковать тебя?
— Догадываюсь.
— Ты согласна?
— Больше никаких сюрпризов не будет, Север? — пытливо спросила я мужчину, с прищуром глядя ему в глаза.
— С моей стороны нет, — твердо заявил герцог.
— Тогда согласна. Доброй ночи!
И я довольно невежливо захлопнула дверь у него под носом.
Прижала руки к горящим щекам. Ох мамочки! Ну вот как с ним идти снова в тень? У нас там, конечно, дело, но как бы… Я тряхнула головой, отгоняя разные непрошенные мысли. Подошла к окну и убедилась, что карета с герцогом отъехала от лавки, после чего повернулась к полкам с катушками.
ГЛАВА 47. И снова я берусь за иголку
Тетушка не появлялась на глаза, чем вызвала в душе благодарность: мне не хотелось отвечать на ее вопросы, не хотелось выслушивать нравоучения. И вообще хотелось побыть в тишине и одиночестве. В бокале моей души был сейчас сложный коктейль: из грусти, нежности, надежды, отчаянья…
Удивительно — я умудрилась влюбиться в самого неподходящего мне на целом белом свете мужчину. Во-первых, герцог тиран и деспот. И мне это не нравится. Во-вторых, Север честно признался, что никогда не поставит меня выше государственных интересов. Это было больно и обидно сознавать. В-третьих… Мы разные, дракон и ведьма. Нам никогда не быть вместе. Герцогу нельзя жениться на ведьме. Я прекрасно помнила про запрет в герцогской семье — о нем мне рассказала тетушка в мой первый день в Нуре.
Господи, Тина, как ты вообще могла о таком только помыслить? Ну и пусть он признался, что заинтересован в тебе как в женщине. Чисто физическое влечение. Не сказал же, что любит. А любовницей его я становиться не собираюсь. Еще чего не хватало! И я ему откажу, если он только заведет об этом разговор. Проявлю силу воли и откажу. Главное — не дать ему меня целовать. Потому что тогда я практически теряю контроль над собой.
И что выходит? А выходит, что я буду обречена тосковать по человеку, с которым мне не быть вместе. На которого мне даже смотреть нельзя будет. И каждый раз, когда дракон будет пролетать над Зальденом, сердце будет сжиматься. И пусть я покину этот мир через год. А вдруг я вообще однолюб и не смогу никогда забыть Северина? Это же не жизнь тогда будет, а пытка.
И даже после смерти мы никогда не сможем быть вместе. Если правда то, что он сказал: душа дракона улетает на солнце, а ведьмы на луну. Он это специально мне сказал? Чтобы показать, что между нами навеки пролегает граница? Мне показалось тогда, что в его словах была грусть. Неужели Север тоже жалеет об этом?