«Герцог пока лежит без сознания. Но он жив. Маг говорит, что выздоровление будет долгим, очень долгим. Жерар не отходит от постели больного. Но навещать разрешает. Я тоже заходила. Надежда есть, Тиночка! Будем надеяться, что герцог выживет».
— Пусть выживет! — шептала я, пряча лицо в ладонях. — Боги! Сделайте так, чтобы он выжил. Я знаю, что в этом мире вы не вмешиваетесь в дела смертных. Может, это и правильно. Но так хочется верить, что в исключительных случаях вы все же можете нам помочь!
Просыпаясь утром и засыпая ночью, я молилась, сама не зная кому и зачем. Но я не могла отказать своей душе в этой надежде, пусть она и была иллюзорной и слабой.
Днем, к счастью, у меня дел было невпроворот. Клиенты валили толпой. Жизнь в Зальдене вернулась в прежнее русло и закипела ключом. Всем от меня было что-то надо. Пример господина Неспора оказался заразительным, и ко мне уже пришло несколько торговцев, которые обещали щедро меня одарить, если я смогу повторить тот же фокус, только уже с их лавками. Ну что ж. Внесем свою магическую лепту в конкурентную борьбу предпринимательского класса.
Заезжала и госпожа Тельма. Самолично. Прикупила партию заговоренных на крепость нитей, поахала над вышивкой свадебного платья и намекнула, что свадьба дочери виконтессы Малтеи не за горами. Неплохо было бы закончить узоры в срок. Так что я рьяно принялась за шитье, чтобы порадовать невесту.
Два дня прошло в суете. Я с удовольствием погрузилась в домашние дела, наготовила себе разной вкусной еды. Даже походы за покупками приобрели совсем иное значение, чем раньше. Я выбирала чай в лавке господина Неспора и думала: «А ведь это могло исчезнуть навсегда». Я шла по городу, с улыбкой кивала знакомым статуям и домам и думала: «Какое счастье! Разве раньше я ценила все это?»
На третий день записки из замка не пришло. Днем перед клиентами я еще сдерживалась, но вечером затосковала. Как там Северин? Ему хуже? Боль снова начала терзать мое сердце. Душа рвалась к герцогу. Так хотелось сесть рядом с ним, взять его за руку, прошептать на ухо слова, которые я не успела произнести. Ведь он признался мне в любви, а я не успела. И принять его предложение руки и сердца не успела. Но бог с ним, с замужеством. Мне нужно было просто знать, что мой герцог будет жить, хоть со мной, хоть без меня. Чего бы я только не отдала, чтобы увидеть над крышами города парящего дракона, чудовище, которое так напугало меня однажды, и которое стало мне дороже всех в мире.
Я закрыла лавку и теперь металась по медленно погружающемуся в сумерки саду, не в силах унять боль и волнение. Вот что-то блеснуло в мягких лучах заходящего солнца. Я наклонилась и подняла с травы цепочку с драгоценной подвеской. Меня снова передернуло от омерзения при воспоминании о Натане и о том, как он лапал меня. Я повертела в руках украшение, вздрогнула и чуть не выронила его снова в траву. Не может быть! Я твердо помнила, что цепочку я тогда разорвала, но теперь она лежала в моей руке целехонькая. И подвеска ярко горела изумрудами. Но как же это?
— Тетушка! — воскликнула я, вбегая в дом.
— Что, детка?
Старушка оторвалась от стирки. Вернее, от руководства стиркой, поскольку палка сама по себе мешала белье в высоком железном тазу, стоящем на плите.
— Это может быть артефакт?
Я протянула украшение призраку. Цепочка поплыла по воздуху. Старушка долго исследовала загадочный предмет и цокала языком.
— Возможно. Сейчас я ощущаю лишь слабый магический отзвук. Вероятно, артефакт был зачарован, чтобы подействовать в определенный момент или при определенных обстоятельствах. А до этого таил свою магию. И сразу после этого перешел в пассивное состояние.
— А так бывает?
— Бывает!
— А как понять, для чего он использовался?
— Это трудно. Разве что почувствовать выплеск его энергии в тот момент, когда он оживет. А вообще это явно сложный артефакт. Но я, кажется, догадываюсь, кто такое мог сделать…
Старушка нахмурилась.
— Кто, тетушка Аниль?
— Маврина! Я знаю, что у нее есть гримуар, где описано много разных подкладов и прочих магических гадостей.
— Но Маврина умерла уже осенью… — произнесла я, размышляя вслух. — Так кто мог продолжить ее работу? — и мы с тетушкой воскликнули одновременно: — Нинель!
— Не иначе, как эта паршивка продолжила черные дела своей бывшей хозяйки, — воскликнула старушка. — А кто кроме нее мог бы?
— Значит, говорите, у нее гримуар есть?
— Есть, есть! Там, кстати, и про подселенцев много написано.
Тетушка многозначительно посмотрела на меня.