Потом… Одним словом, скучать мне было совершенно некогда. Одна забота сменяла другую, поток клиентов и дел не прекращался, и к ночи я валилась с ног. Хорошо хоть мне не нужно было заниматься домашним хозяйством. И готовить еду. Линда, которая переехала ко мне во время борьбы с последствиями обижухи да так и осталась, взяла на себя и эту заботу. Не знаю, что бы я делала без нее.
Но несмотря на свою крайнюю загруженность, я ни на секунду не забывала Северина. Чем бы я ни занималась: вышивала, плела или просто сидела в саду, отдыхая после работы, — он всегда незримо был со мной. Я видела его между строками заговоров в гримуаре, между стежками на ткани, он чудился мне в зарослях лилий и среди гроздей поспевающей смородины. Я мысленно делилась с ним новостями, жаловалась ему, спрашивала совета. Порой тоска по нему так сильно сжимала грудь, что даже было трудно дышать.
А с конца июля ко всему прочему прибавилась еще одна неприятность.
Лето так и не думало остывать. Жара сменялась грозами, от которых испуганно тряслись крыши Зальдена. Потом над городом повисала радуга.
— Никогда не видела такого количества радуг, Тина! — радостно пищала Линда, выглядывая в окно. — Радуга, говорят, счастливая примета?
— Возможно, — осторожно отвечала я.
Но я себя счастливой не ощущала. В последнее время меня преследовало чувство незримого соглядатайства. Я ловила на себе чей-то тяжелый взгляд, и от этого мне было не по себе. На улице я даже несколько раз оглядывалась, таким сильным было чувство преследования.
— Так недолго и параноиком стать, — шептала я себе.
Но если вы параноик, это не значит, что за вами не следят!
— Госпожа Тина! Там такое! — заорала Линда, вбегая в лавку одним жарким июльским днем.
Она бросила корзинку с покупками на прилавок. Глаза у девушки возбужденно блестели, а светлые волосы были растрепаны.
— Где?
— Там! На центральной площади!
— И как это тебя в центр города занесло, когда я тебя за чаем посылала? — пробормотала я себе под нос, принимая плату от клиентки.
— Так случайно я! — не смутилась девушка. — Закрывайте лавку! Идите скорее!
— Да объясни ты толком! Зачем мне идти?
— Сами увидите! Идите!
Я так и не смогла добиться у бестолковой Линды, куда она меня гонит и что такое необычное я должна увидеть на площади.
— Ну ладно, — сдалась я ее уговорам. — Все равно скоро перерыв. Прогуляюсь. Хоть и жарко.
— Идите же, госпожа Тина!
Я быстро надела кейперу и пошла в сторону центра города.
ГЛАВА 73. Объявление
Площадь Зальдена была сегодня особенно многолюдна. А круглая тумба, где вывешивались все важные объявления, была так густо облеплена зеваками, что и не подойти было. Но едва меня заметили, как чудесным образом образовался проход. По толпе пошел шепоток.
— Госпожа Тина! Расступитесь!
И я, кивая знакомым и благодаря прохожих, смогла пройти до самой тумбы. Среди прочих объявлений — мое старое об обижухе, уже основательно испорченное дождями и ветрами, тоже до сих пор висело там — я увидела совершенно новое: на плотной белой бумаге, красными чернилами, с красивым золотым драконом на печати внизу. Буквы герцогского указа были крупными и четкими, они как будто переняли что-то от самого правителя Нура — его непреклонность и гордую уверенность в собственной правоте.
« С нынешнего дня и вовеки отменяется старый закон, согласно которому члены герцогской семьи драконов не имели права жениться на ведьмах. Отныне все драконы могут выбрать себе в жены любую женщину, будь то простой человек или ведьма ».
Внизу стояла подпись — « герцог Нура Северин » и залихватская роспись. Я прижала руку ко рту. Но как? Неужели Натан от имени брата…
— Тина!
Я дернулась, услышав голос, который был так звучен, что перекрыл шум толпы. Но людские голоса тут же замолчали, и по площади поплыла тишина.
Люди заоглядывались, снова побежал шепот, и вот — стали расступаться, открывая новый проход. Я с бьющимся сердцем смотрела, не понимая, что происходит. А потом, в конце образовавшегося коридора я увидела Северина. Ахнула и бросилась бежать к нему. Остановилась в двух шагах от герцога, не смея подойти. Не смея поверить своим глазам.
Северин похудел, и скулы на его лице теперь казались резче, а складки вокруг губ залегли глубже. Светло-сиреневый камзол с серебряным шитьем подчеркивал мужественную фигуру. Рыжие волосы огненными змеями лежали на плечах. В руках была черная трость с серебряным набалдашником.