Девушка рассказывала очень эмоционально, размахивая руками. Я никак не могла понять, при чем тут я, но прерывать свою первую клиентку не хотела. Так-то она не первая, конечно, а вторая. Первый блин — Нинель — получился комом. И мне очень хотелось узнать причину вражды моей предшественницы и тетушки Аниль.
— Во-о-от, — продолжила тараторить блондинка. — Уволили ту змеюку, а через месяц у моей сестры начались провалы в памяти. Пойдет она в гардеробную и забудет по дороге, зачем шла. Или приготовить наряд графине забудет. Она у хозяйки своей на хорошем счету, только та уже грозиться начала, что уволит. Сестра моя рыдает, работы лишаться не хочет. И хозяйка добрая, и жалованье большое, и работа приятная.
Я задумалась. Собственно, история не абы какая удивительная. Странно, конечно, что у молодой девушки — вряд ли сестра блондинки намного ее старше — так рано деменция началась. Но и невероятного в этом ничего нет.
— А от меня ты чего хочешь? — спросила я прямо.
— Как чего? — удивилась посетительница. — Помогите сестре! Вы же ведьма! Я так понимаю, что заместо госпожи Аниль работать будете.
Я в недоумении посмотрела на девушку. Чудеса чудесные! Я вообще-то нитками торговать собиралась. Но вот продать нитки мне сегодня не позволили. А вместо этого зовут лечить склероз у какой-то незнакомой девицы.
Тарелочка для монет подпрыгнула на месте, со звоном ударившись о стол.
— Ой! — подскочила на табуретке и девушка.
— Я сейчас! — строго сказала я ей и пошла за занавеску.
Там, как я и предполагала, меня ожидал призрак. Старушка прижала палец к губам и жестом потребовала идти за ней.
— Что мне делать? — шепотом спросила я тетушку. — Вы мне так ничего и не объяснили.
— А это и есть твоя работа, Тина! — ответно зашептала тетушка Аниль. — Подозреваю я, что какая-то злыдня у той девушки несчастной память отрезала. Но не до конца, иначе бы она и имя свое не смогла вспомнить. Надрезали, видно, чуть-чуть, но прореха ширится. Того и гляди, совсем память оторвется. Надо, детка, память назад пришить. Вон на это нитки и твое мастерство и сгодятся.
Я нервно хихикнула. Верилось в такую чушь с трудом, но кто знает, что еще диковинного есть в этом мире.
— И как я память пришивать буду?
— Подумай и выбери нужные цвета.
— А вы мне не подскажете?
— Подсказать-то я могу, но на глаза людям не могу являться. Вот где закавыка. Но я тут такую штуку придумала, Тина. Сходи-ка возьми из тайника шкатулочку.
Я не заставила себя долго упрашивать и быстро сбегала за шкатулкой наверх. Достала ее из тайника.
— Я, Тина, внутрь сережки спрячусь, — сказала мне тетушка Аниль, когда я по ее просьбе достала из шкатулки две сережки с подвесками — янтарными шариками на длинных серебряных цепочках. — И тебе смогу на ухо тайком шептать. Другие слышать не будут.
Старушка превратилась в огонек и быстро влетела внутрь шара. Янтарь вспыхнул и погас. И теперь только что-то вроде маленькой искорки лукаво тлело в центре шара.
Я моментально вдела сережки в уши и вернулась в лавку. Застала посетительницу сморкающейся в платок.
— Ап-пхи! — сказала девушка и виновато посмотрела на меня.
— Простите, — смутилась я. — Я, видимо, не до конца всю пыль убрала.
— Ничего, — гундосо сказала блондинка. — Апч-хи!
— Я сейчас быстро подберу нужные нитки, — заторопилась я.
«Ищи, Тина, лавандовый, — начала руководить мной старушка. — Индиго. Изумруд и цвет «бабушкины яблоки». Так. Ну и, чтобы покрепче связать, еще дымчато-серый возьми».
Под аккомпанемент чихания гостьи я быстро нашла указанные призраком катушки. Сложила в корзинку, добавила туда игольницу, наперсток и ножнички.
— Ап-хи! Вы со мной пойдете? — радостно вскочила блондинка и надела назад чепец.
— Показывайте! — велела ей я, и мы торопливо вышли из ниточной лавки.
ГЛАВА 13. Следует шить!
На улице у блондинки — как выяснилось, звали ее Линда — чихание быстро прошло. Я снова извинилась за пыль в лавке.