Герцог опешил. Затем на его лице появилось уже привычное мне выражение гнева. Красивые брови сошлись на переносице.
— Ведьма! Ты издеваешься надо мной? — загремел он.
Дверной колокольчик возвестил приход клиента, и я с облегчением выдохнула.
— Госпожа Тина! Добрый… день, — уже испуганно закончила приветствие соседка, вошедшая в лавку и неожиданно узревшая разъяренного дракона вместо милой и ласковой хозяйки.
— Брысь! — рявкнул Северин.
Соседка ойкнула и выскочила из лавки, как ошпаренная. Герцог в два шага подскочил к двери и закрыл ее на крючок.
— По какому праву вы брыськаете на моих клиентов?! — заорала я, возмущенная до глубины души.
— Вот тебе компенсация!
И герцог швырнул на прилавок золотую монету. И припечатал покатившуюся монету ударом кулака.
— Щедро, ничего не скажешь! — язвительно сказала я. — А за хамство отдельно платить будете?
— Тина! Не серди меня! — опасно блеснул глазами Северин.
— А то что?
Я подбоченилась. Герцог шагнул ко мне, и я сразу растеряла часть смелости. Но не гнева.
— А то отшлепаю!
Я возмущенно раскрыла рот. Лицо Северина задергалось, и он вдруг рассмеялся, громко и искренне. Я, вытаращив глаза, смотрела на его веселье. Тугой узел, затянувшийся у меня в душе, вдруг развязался. Нет, весело мне не стало, но стало легче.
— Да я сама вас отшлепаю! — возопила я.
— Попробуй!
Дракон продолжал беспардонно ржать и явно не собирался останавливаться. Ну каков нахал!
Я свирепо засопела и обвела глазами лавку в поисках чего-нибудь тяжелого, чем бы я могла запустить в этого… этого несносного аристократишку. Эх, надо будет у тетушки поучиться телекинезу. Вон у нее как ловко все скачет и летает. Я представила, как вылетевшее ведро нахлобучивается герцогу на голову, а совок начинает колотить по нему. И при этом метелка бьет герцога по спине и ниже. Улыбнулась своим мыслям. Возможно, что моя улыбка выглядела довольно зловещей, потому что Северин, с трудом справившись со смехом, выдавил:
— Держу пари, что ты вообразила, как отрываешь мне хвост. Или…
— Ну почти, — призналась я и проворчала: — Взбучка вам бы не помешала.
— Не груби мне, ведьма! — возвращая свой суровый вид, холодно сказал Северин. Ох и подходящее имечко!
— Да как я могу, ваша светлость! — развела я руками. — Так, сделала пару замечаний.
— Собирайся! — безапелляционно сказал герцог. — Едешь со мной в замок. Есть важный разговор.
— Еще чего! — тут же ощетинилась я. — У меня сегодня были планы. Как на рабочее время, так и на досуг. Да я еще не обедала сегодня!
— Приглашаю на обед!
— Нет!
Глаза Северина удивленно расширились, но тут же опасно сузились. Светлость явно не привык к отказам. А также к равноправию и свободному гражданскому волеизъявлению. Ничего, пусть привыкает, ему полезно!
— Тина! — низким голосом прорычал он.
— Я Тина уже двадцать шесть лет, — парировала я.
— Ты поедешь в мой замок!
— Возможно. Но не сейчас. И не сегодня. И еще! Я требую отдать мне мою тетушку!
— Какую еще тетушку?
— Призрака, которого вы незаконно отобрали!
— Законно конфисковал.
— Пусть так. Короче, тетку верните!
Я вытянула вперед руку ладонью вверх и несколько раз согнула и разогнула пальцы, требуя назад сережку. Кажется, никто не разговаривал так с герцогом до меня. Северин явно пребывал если не в шоке, то в замешательстве. Потом совладал со своими чувствами, хмыкнул и полез в карман плаща. Достал огненный шарик. Держа его одной рукой, другой провел над ним, и огонь потух. Уронил в мою ладонь подвеску. Я с облегчением выдохнула и крепко зажала ее, боясь, что серьгу снова отберут.
— Спасибо, — сухо проговорила я.
— Завтра за тобой заедет карета, — так же сухо, в тон мне, сказал Северин. — Приглашаю тебя на обед в замок. А после обеда у нас будет разговор.
— Я пока ничего не решила, — поспешно напомнила я.
— Я помню, — сказал Северин.
Он последний раз блеснул глазами, кивнул-поклонился и вышел из лавки. Я обессиленно рухнула на стул. Ну и денек!
Подвеска в моих руках обожгла мне ладонь, и я с испугом выронила ее. Но сережка на упала на пол, а повисла в воздухе и разразилась целым снопом разноцветных искр.
ГЛАВА 26. Мелкие пакости
Вынырнуло из подвески мое привидение донельзя раздраженное. Пока тетушка Аниль не высказала все, что думает о придворном маге и самом герцоге, она не успокоилась. Все закончилось для нее в карете, когда Северин заключил ее в огненную ловушку. И выбраться из нее призрак не смог. Равно как не мог ни видеть, ни слышать ничего, что делалось «снаружи».