— Я ни за что бы не стал тебя просить сделать это, — процедил герцог, — если бы от этого не зависела судьба мира.
— Но почему я? Зачем вы… — «ко мне прицепились» — хотелось мне закончить, но я смягчила формулировку: — на меня давите? Неужели нет других ведьм в Нуре?
— «Она явится с полночной луной в Зальден. Перейдет грань и вернет мир на правильный путь». Так гласит пророчество, — процитировал Северин. — Думаешь, я не звал других ведьм? Думаешь, я не написал письмо каждой ведьме в Нуре?
— А… другие герцогства? Катаклизм не коснулся их?
— Пока нет. Но скорее всего, потом зараза распространится и дальше.
— А другие ведьмы? Они подходили?
— Эмельта… та ведьма, что нашла пророчество в Темном колодце…
— А что за колодец?
— Говорят, у ведьм где-то есть такой. Но что я знаю про их дела? Драконам ведьмы ничего не рассказывают!
Я расслышала в голосе Северина раздражение и невольно улыбнулась. Бедненький дракоша! Не рассказывают ему ничего злые ведьмы. А вот нечего свой длинный драконий нос совать куда не следует!
— Ну понятно, что ничего про Колодец не понятно. И что Эмельта?
— Она выждала полнолуния, чтобы появиться в Зальдене в урочный час. Маврина тоже меня убеждала в том, что когда-то прибыла в город именно что ночью, и луна была полная.
— А Нинель?
— Она прибыла днем, — коротко сказал герцог. — И пообещала наслать на город нашествие крыс или град, если я не оставлю ее в покое. Понимаешь, Тина, даже если она врет, то не пойдет такой человек в тень, чтобы спасти других.
Я в душе согласилась с его аргументами. Хотя и обидно — жертвуют всегда самыми лучшими людьми. И первыми в атаку всегда идут самые смелые и благородные. Ну что ж поделаешь — так устроен мир, вздохнула я.
— А Мадлен?
— Появилась в городе осенью в полночь, — коротко отрезал Северин.
Я грустно кивнула. Поморщилась, потому что виски снова пронзила боль.
— Тебе надо поспать, Тина, — заметил герцог, вставая. — Позвать горничную, чтобы помогла раздеться?
— Я и сама могу.
Я попыталась сесть на постели и едва смогла это сделать: голова кружилась, примочки от боли пока мало помогли. Северин продолжал стоять рядом и пристально наблюдать за мной.
— Тина?..
— Я… сейчас…
— Я буду в соседней комнате, пока ты раздеваешься, — строго сказал Северин. — Чтобы прийти на помощь, если ты потеряешь сознание.
— Спасибо!
Герцог открыл дверь, и я увидела его кабинет, в котором была однажды. Видимо, вход в него был и из коридора, и из спальни. Северин деликатно прикрыл дверь, и я начала быстро раздеваться. Юркнула в постель.
— Я все! — крикнула чуть дрогнувшим голосом.
Герцог тут же вышел, словно ждал за дверью. По одному короткому взмаху его руки свечи погасли.
— Спокойной ночи, Тина! — спокойным голосом сказал мужчина.
Спальню затопила тьма. Лимонная долька луны качалась в густо-фиолетовом компоте ночи, и от нее на ковер и кровать ложились невесомые серебряные нити — магия ночи. Тени в углах зашевелились, и в мою душу снова проник страх.
— Не уходите! — воскликнула я невольно.
Герцог застыл, потом медленно закрыл уже приоткрытую дверь.
— Что случилось, Тина?
— Мне страшно, — призналась я, и слезы потекли у меня из глаз. — Боюсь остаться одна. Посидите со мной! Пожалуйста!
Я всхлипнула и закрыла рот рукой, стыдясь своей слабости. Северин подошел ко мне и неожиданно встал на одно колено рядом. Нашел мою руку и поднес ее к губам.
— Я не позволю больше, чтобы с тобой что-то случилось, Тина, — тихо, но с чувством сказал он. Поднялся на ноги. — Я буду работать у себя в кабинете. Дверь не закрою. А ты спи. Я буду охранять твой сон.
— Спасибо! — прошептала я, успокоенная, и закуталась в одеяло по подбородок.
Глаза смыкались. Герцог прошел снова в кабинет и зажег свечи. Через раскрытую дверь я увидела, как он уселся за стол, склонил голову над бумагами. Я облегченно вздохнула и повернулась на бок. Подушка пахла им — мужской и волнующий запах. Но сейчас он меня успокаивал, словно сам его хозяин обнимал меня и шептал, как минуту назад: «Я буду охранять твой сон». Луна медленно плыла в вышине, оплетала меня серебряными нитями, и я погрузилась в сон, спеленатая магией ее света.