зимая тирада, сопровождаемая узнаваемыми движениями... - Да нет... Я ещё молодой был... Да и она не такая...он хорошая... - Это с такими-то "этими" и не "такая"?! - не унимаются ребята - Тебе сколько лет то было? - 16... - сокрушается боец. - Да-а-а, маловато. - А ей сколько? - 23, вроде... - Самый сок! - авторитетно вставляю я. - Ну и чего? Не тяни! - Ну, стучусь я, а дверь не заперта. Я захожу. По-соседски! - Ага! И хвать её за жопу, ну так, "по-соседски!" Мы ржём как кони. Вот ведь загнул, "по-соседски!" - Да нет же! Захожу, а она в ванне, бельё стирает... Не слышит, что я вошёл. - Эх, меня б туда... Уж я б не растерялся! - Посмотрел бы я на тебя! У неё муж, два на два. В пыль сотрёт. Кулак как буханка. - Точно! А хрен как батон! От хохота трясутся стены. Ещё немного и сдетонируют наши гранаты. - Короче, выходит она из ванной, а из одежды на ней, только шортики да футболка. И прямо на голое тело. И вся такая распаренная... влажная... А грудь так и колышется... Тяжёлая такая... мягкая...округлая... Кто-то шумно сглатывает слюну и нервно кашляет. Картина завораживает... - И? - хрипим мы как единый организм. - А я в ступоре! Ни рукой, ни ногой! И язык проглотил. Пялюсь на неё и всё! Она злиться начинает! Чего, говорит, молчишь? Зачем пожаловал? А потом ниже то посмотрела, на штаны, да как засмеётся. Экий ты скорый, говорит! А у меня там как будто базука спрятана! Аж трещат! Я совсем растерялся. Стою, красный как рак. А она вдруг прекратила смеяться и ближе подходит. А глазищи так и светятся... - Прям так и светятся?! - Да точно тебе говорю! Ведьма, да и только! - А красивая? - У-у-у!!! Глаза зелёные, волосы вьются, талия тонюсенькая-тонюсенькая... Подходит и ласково так, по щеке мне рукой проводит.... У меня коленки так и задрожали. А потом наклоняется ко мне и целует, в губы... Он замолкает. Мы ждём продолжения, но он совершенно забывает про нас. Его лицо становится серьёзным и отрешённым. - И, всё? - робко тянет кто-то. - Всё. - Так и ушёл? - Она меня и вытолкала сразу. Я и глазом моргнуть не успел. - Во стерва! Муж, муж... А сама... - Да развелись они. Бросил он её... - А-а-а. Тогда понятно... - Да ничего тебе не понятно! - солдат вдруг вскипает и весь заливается краской. - Ни хрена тебе не понятно! Ясно тебе! Ни хрена! - Да ясно, ясно... Псих ненормальный! Сам же начал... - Ну и всё! Закончил! - и рассказчик угрюмо отворачивается. Все неохотно расходятся. Концовка наводит уныние. Остаёмся только мы с Мишкой. Боец поворачивается и, ни к кому не обращаясь, говорит, глядя в пространство - Вот вернусь, оденусь поприличнее, куплю цветов, торт и вина какого ни будь, хорошего, и к ней пойду. Зайду и скажу - "Ну, здравствуй, мать! Принимай гостя! Солдат вернулся..." А потом будем сидеть у неё на кухне и разговаривать и вино пить... И вообще... Его глаза заблестели, он встал и выплюнул окурок. - Если вернусь, конечно. - Вернёшься, - тихо говорит Мишка и кладёт ему руку на плечо. - Все вернёмся. Но тот только отмахивается и отходит, пряча ото всех лицо. Его плечи вздрагивают. Мы докуриваем молча, говорить не о чем. Бой гремит где-то впереди нас, постепенно приближаясь. Судя по грохоту, там сущий ад. Это странно. В последнее время федералы уверенно держат город днём и духи всё реже противостоят открыто. Другое дело, ночью, когда город принадлежит им... Но вот всё стихает. Только изредка постреливает пулемет. Мы немного расслабляемся. Так проходит минут 30 и мы начинаем думать что день пройдёт спокойно. Расположившись на втором этаже пятиэтажки, занятой нашей группой, среди голых, каменных стен, мы, по облику и повадкам, олицетворяем типичных пещерных людей. Только вместо дубин, у нас под рукой автоматы. Мишка готовит на маленьком костерке нехитрый обед. Я, как голодный кот, вьюсь вокруг. Еда воспринимается как несомненное благо и её запах притягивает как магнит. Я мешаюсь, и Мишка покрикивает на меня, и норовит треснуть "половником", но я лишь уворачиваюсь , и снова начинаю сужать круги... Еда, как можно отойти от неё! К тому же, Мишка, как заправский солдат, может приготовить молочного поросёнка из старой дохлой вороны... Когда Мишка, как будто ненароком, показывает мне большой кусок сырокопчёной колбасы, этого неземного, божественного деликатеса, я начинаю подвывать... И где он её достал? С ума сойти! - Ну что же он так долго!!! Палач! - Терпи, солдат! Тяжело в лечении, легко в гробу! Ещё 5 минут. - Ну, смотри, если больше! Буду вынужден применить оружие... Мишка улыбается. Без него я бы пропал. Наконец всё готово и мы наслаждаемся его варевом. Потом, глотнув водки, отправляем в рот по куску колбасы, и стон блаженства плывет над руинами... - Мишка, ты - ЧЕЛОВЕК! Ты - царь зверей и прочих больших, и маленьких, существ! Я, преклоняюсь пред тобой! - Я встаю на четвереньки и усиленно виляю задом. - Дай ещё колбаски, а... - На вечер оставим! - отвечает мой друг и невозмутимо откусывает от остатков колбасы большой кусок. Я рычу как раненый лев и уже готов "броситься и растерзать" его, но, в последнюю секунду перед прыжком, колбаса летит мне в пасть... - На! Животное... Вымой посуду, когда поешь и принеси мне коньяк и сигары...Они там, на южной веранде, со стороны залива... И помойся в конце то концов! - Хорошо, хорошо белый господин! - Мычу я с набитым ртом, - тупой, глупый туземец исполнит всё, что велит ему хозяин... Довольные и сытые мы курим и посмеиваемся. Потом я дремлю, а Мишка сторожит наш покой. При первых же выстрелах я вскакиваю. Сна как не было. Наш уютный мирок рвется от очередей. Воздух наполняется свинцом и гарью. Мишка, стоя у дальнего окна, бьёт короткими очередями. - Духи - кричит он мне, но это и так ясно. Я подлетаю к дырке в стене и тоже начинаю стрелять. Господи, - вырывается у меня, - да сколько же их?! .............!!! - трёхэтажно орёт мне Мишка. - Долбай их! Как выяснилось позже, вытесняемые сибиряками духи, оторвавшись от преследования, неожиданно наткнулись на нас и решили прорываться с боем. Как черти они появлялись изо всех щелей и неслись вперёд. Стреляя не прицельно, но плотно, они стремительно приближались. Их было гораздо больше, но мы удачно были прикрыты с флангов, и им приходилось штурмовать нас в лоб. Это несколько уравнивало шансы. Понимая, что отступить не получится, мы дрались с мрачной решимостью. Двое духов петляя, бегут прямо на нас. Их траектории сходятся, и мы с Мишкой одновременно стреляем. Столкнувшись, они вертятся на месте и падают. Их пронзительные крики слышны даже сквозь шум боя. Второпях, мы взяли прицел здорово ниже, и все попадания пришлись им в пах и в ноги. Мы переносим огонь дальше. Нами руководит отнюдь не милосердие, а только холодный расчёт. Сейчас, они не воины, и мы не тратим на них время и патроны. Их черёд придёт позже... Несмотря на ощутимые потери, они подходят всё ближе. Это совсем не похоже на фильмы про войну. Всё происходит очень быстро и дёргано. Лихорадочная дрожь автомата, звук пуль, влетающих в окно и бьющих в вертикально поставленные у стены доски, ругающийся Мишка, меняющий очередной магазин, мат, грохот и, гильзы, на которых скользят ноги. Духи совсем близко, ещё немного и бой закипит в здании. С обеих сторон летят гранаты. Всё заволакивает пылью и дымом. Почти ничего не видя, бьём на вспышку, на движение, на крик. Нам нужно ещё по паре рук каждому, что бы бросать гранаты и менять магазины. Иначе, нам их не сдержать. Неожиданно, из соседнего окна, слева от меня, длинно ударяет пулемёт. С такого расстояния его огонь ужасающ. Сразу несколько человек, как снопы, оседают на асфальт. На их место набегают новые, и тоже падают. Кажется, выдержать такое невозможно, однако духам, тоже терять нечего. Они валят и валят, почти не останавливаясь, перепрыгивая через трупы и стреляя на ходу. Их лица искажены страхом и яростью. Это похоже на бойню . Мёртвыми и умирающими завалены все подходы к дому. Резко пахнет горелым мясом. Огонь нападающих концентрируется на пулемёте, но он не умолкает и упрямо бьёт длинными очередями. На смену позиции ушли бы драгоценные секунды, и пулемётчик их не теряет... Он пытается спасти нас всех. Понимая это, мы стараемся хоть как-то его прикрыть. Почти не прячась, лупим из окон, что-то крича. Нам нужно совсем чуть-чуть, и атака захлебнётся, но силы слишком не равны. Я почти чувствую, как несколько человек с РПГ, выскальзывают из дома напротив и, залпом бью по окнам. Сразу три заряда накрывают пулемёт, а с ним, и меня... Очень медленно, как пузырь на вскипающем кофе, стена слева вспучилась, дала сотни трещин и вдруг со страшной силой обрушилась на меня, сломав плечо и пробив голову. Я пролетел через всю комнату и лишь ударившись о другую стену, потерял на несколько секунд сознание. Я очнулся и не очнулся. Часть меня, всё ещё плыла где-то между небом и землёй, тщетно пытаясь воссоединиться с моим телом. Голова казалась бетонным шаром, огромным и тяжёлым, весь мир был отделён от меня полупрозрачной стеной, которая смазывала краски и притупляла звук. Кусок арматуры почти пробил мою каску и продавил череп почти на сантиметр. Кость была вдавлена как скорлупа на яйце и в эту рану, торжественно и тихо, как снег в рождество, опускалась бетонная пыль. Я лежал на боку и всем своим телом ощущал тяжёлое биение сердца. Неосознанно пытаясь выбраться из этого страшного места, я перебирал ногами, но они не слушались меня и только слегка вздрагивали. Далеко впереди меня, то заслоняя свет, то снова открывая его мне, метался какой-то человек. Он стрелял из автомата, перебегая от одного окна к другому. Сквозь пелену до меня доносились длинные автоматны