Может быть, когда-нибудь исследователи, занимающиеся картированием мозга, получат достаточно подробные чертежи системы нашего аппетита, чтобы ее можно было видоизменять, как это пытаются делать уже сегодня с системой, с которой связаны различные формы ОКР. Пока же наши гены, наделяя нас склонностью к перееданию, продолжают преждевременно сводить нас в могилу.
Секс
Испытуемый был зафиксирован ремнями в специальном кресле, где его голова была безболезненно обездвижена. Это позволяло ввести тонкий электрод в гипоталамус. Испытуемая была зафиксирована в подобном кресле, в нескольких футах от первого.
На кресле испытуемого располагалась кнопка., которую он мог нажать и которая приводила кресло испытуемой в новое положение, помещая его в непосредственной близости от первого кресла. В этом положении испытуемые могли совершить половой акт при сохранении неподвижности головы испытуемого. Таким образом, нейронную активность регистрировали начиная с момента, когда испытуемый увидел испытуемую, и до завершения полового акта.
Наиболее высокая нейронная активность (50 импульсов в секунду) была отмечена в нейроне, расположенном в средней преоптической области гипоталамуса, когда испытуемый нажимал кнопку, чтобы приблизить к себе испытуемую. Во время полового акта частота импульсов упала, а после эякуляции снизилась почти до нуля. Половая специфичность данной активности была подтверждена результатами контрольного эксперимента, в котором вместо испытуемой был задействован банан.
Исследователям работы мозга приходится пускаться на самые необычные ухищрения для изучения секса, особенно у людей.
Начнем с того, что перед ними стоит деликатная проблема поиска подходящих испытуемых. Если ее преодолеть, встает следующая, техническая: любые методы нейровизуализации требуют, чтобы головы испытуемых были совершенно неподвижны, чтобы не смещались электроды (в случае ЭЭГ) и не размывалась картина (в случае ПЭТ или ФМРТ). Обычно это достигается путем закрепления головы испытуемого ремнями в специальной скобе или с помощью резинового бруска, который испытуемый должен крепко сжимать зубами. Еще одна проблема связана с устройством томографов, в которых есть место только для одного человека. Даже если добиться от человека, помещенного в звенящую металлическую коробку и сжимающего зубами резиновый брусок, полового возбуждения, возможности его дальнейших действий сильно ограничены размерами доступного пространства. Описанный выше эксперимент был проведен в Университете Кюсю в Японии, и испытуемыми в нем были (теперь вы, возможно, вздохнете с облегчением) макаки. Однако в последние годы некоторые эксперименты были проведены и на нескольких смельчаках-добровольцах одного с нами вида, согласившимися на сканирование мозга во время самостимуляции или той или иной внешней стимуляции, доводившей их до оргазма.
Дофамин направляет наше поведение по пути удовлетворения побуждений и инстинктивных склонностей, и если эта его работа вовремя не останавливается, у нас начинают вырабатываться зависимости. Власть дофамина над нашими зависимостями определяется его способностью наполнять содержанием и значением наши мысли и чувства, а также предметы, с которыми мы встречаемся в окружающем мире. Он соединяет вещи друг с другом, например, внешний вид привлекательного потенциального партнера с половым влечением или мысли о еде с побуждением к питанию, и вдохновляет нас на обнаружение закономерностей и связей, помогающих обозначать свои цели и управлять своим поведением. Поэтому избыток или недостаток дофамина (либо повышенная или пониженная чувствительность к нему) оказывает на человека очень разностороннее влияние. Избыток дофамина способствует тому, что мы находим связи и закономерности там, где их нет. Поэтому чрезмерная дофаминергическая активность в отделах мозга, ответственных за узнавание и представления об окружающем, делает человека более подверженным галлюцинациям и мистическим идеям. Чрезмерная активность в отделах дофаминовой системы, отвечающих за двигательные реакции, может приводить к непроизвольным движениям, как это бывает при синдроме Туретта. Работающие у нас в мозге “сети беспокойства” при дисбалансе дофамина могут вызывать навязчивые состояния (обсессии) и компульсивные побуждения, перевозбуждение, эйфорию, а также преувеличенные убеждения и преувеличение значимости чего-либо (мании). Недостаток дофамина, в свою очередь, может вызывать дрожание и затруднять совершение произвольных движений (наблюдаемые при болезни Паркинсона и подобных ей расстройствах). Еще он приводит к ощущению бессмысленности существования, апатии и тоске (депрессии), недостатку внимания и концентрации (синдром дефицита внимания у взрослых), а также таким негативным симптомам шизофрении, как ступор (кататония) и социальная самоизоляция.