Выбрать главу

Многие из пациентов писали, что никому не рассказывали о своих ощущениях, потому что боялись, что их засмеют, и испытали облегчение, когда им задали вопрос о галлюцинациях, заключив, что видения — один из известных побочных эффектов операции, которую им пришлось перенести. Но это было не так. Хотя привидения в целом чаще являются людям, страдающим нарушениями зрения, со зрительной системой мозга у этих пациентов все было в порядке. Ошибка в анкете показала, что галлюцинации (по крайней мере, у голландцев и голландок средних лет) встречаются чаще, чем можно было предположить.

Как они возникают? На самом деле мозг не видит, не слышит и не осязает мир. Все, что мы видим, слышим и осязаем, суть конструкции, создаваемые мозгом и ответ на стимулы. Обычно это внешние стимулы, например световые волны, которые отражаются от обьектов, а затем попадают на светочувствительные нейроны в глазах. Сигналы, посылаемые этими нейронами, стимулируют мозг к созданию образов, согласующихся с получаемой им информацией.

Однако иногда мозг либо неправильно интерпретирует получаемые сведения (создавая иллюзии), либо генерирует стимулы, которые трактует как поступающие извне. Когда это происходит, возникающие в сознании видения бывает совершенно невозможно — по крайней мере в ощущении — отличить от происходящего в окружающем мире.

Ощущение “фантомной конечности” возникает у 60 % людей, которым ампутируют руку или ногу21. Иногда оно за несколько месяцев исчезает, но нередко сохраняется на всю жизнь. Некоторым кажется, что они чувствуют ампутированную конечность так же, как чувствовали ее, когда она была на месте. Нередко бывает, что человек, которому недавно ампутировали ногу, получает новые травмы, на мгновение забывая об этом и пытаясь встать на утраченную ногу. Иногда людям кажется, что их ампутированная конечность зафиксирована в неудобном положении. Один старается проходить сквозь двери боком, потому что по его ощущениям одна из его рук, ампутированная уже несколько лет назад, вытянута перпендикулярно телу. А один молодой человек, лишившийся руки в аварии, не может спать на спине, потому что ему кажется, что эта рука по-прежнему изогнута у него за спиной в том положении, в котором она оказалась, когда он лежал на дороге. Другому человеку, лишившемуся обеих ног, когда его, ехавшего на велосипеде, сбила машина, время от времени кажется, что он по-прежнему крутит педали. Он говорит, что это доводит его до изнеможения22.

Механизмы возникновения галлюцинаций, плодов воображения и всего, что мы “на самом деле” видим, ничем, по сути, не отличаются друг от друга. Если посмотреть на результаты сканирования мозга человека, который представляет, скажем, свою спальню, мы увидим активность в тех же зрительных и распознавательных зонах, которые активируются, когда он своими глазами видит спальню. Однако обычно в ответ на внешние стимулы активируется больше сенсорных нейронов, чем в ответ на сенсорные ощущения, которые генерируются у нас в мозге.

Вы сможете оценить разницу, если оторветесь сейчас от чтения и пару минут посмотрите перед собой, стараясь запомнить картину, а затем закроете глаза и попытаетесь воспроизвести ее в памяти. Сначала вам, вероятно, покажется, что вы представили ее довольно отчетливо, но когда вы задумаетесь о деталях, вы, скорее всего, обнаружите, что они размыты. Это происходит оттого, что в зрительной коре возбуждается достаточное число нейронов, чтобы создать общее впечатление об увиденной картине, но недостаточное, чтобы представить ее во всех подробностях.

Но так бывает не со всеми. Некоторые люди обладают эйдетической (фотографической) памятью, которая позволяет воспроизводить увиденное так же отчетливо, как они видят мир. Возможно, в детстве все мы обладали такой памятью. Результаты исследований свидетельствуют о том, что до 50% пяти летних детей способны “считывать” информацию с мысленного образа, как если бы он был перед глазами23. Например, посмотрев на изображение зебры, ребенок может закрыть глаза и сосчитать полоски у нее на спине, а это примерно то же самое, что способность читать надписи на корешках книг, стоящих на запечатленной в памяти полке.