— Мне приятно, что ты считаешь мои яйца достаточно большими для чемодана, котенок. Сумка, возможно, или, скорее, пара туфель. Они большие, но не настолько. Мой Khuy намного больше.
Я покраснела; меня слегка шокировало русское обозначение члена, прозвучавшее из его уст.
— Аааа, удивлена, котенок? Возможно, теперь я должен называть тебя Myshka. Сейчас ты больше похожа на прячущегося от меня маленького мышонка. Не волнуйся, малыш. Когда я найду тебя, то исправлю эту твою привычку прятаться от меня. Когда я закончу, ты будешь выкрикивать мое имя.
Он замолчал, ― чтобы я успела разглядеть нехороший блеск в его глазах. Потом его рука скользнула меж моих ног, и он обхватил мое лоно.
— Kogda ya yebat' vash sladkiy pizda, — прорычал он, прежде чем проглотил мой вздох своим ртом и просунул один из больших пальцев меж моих складочек. Он развел их, чтобы добраться до моего клитора, и начал ритмично поглаживать его, пока губами прокладывал дорожку поцелуев по моей шее.
Его слова вертелись в моей голове; я никогда не слышала, чтобы он так сквернословил. Обычно был таким правильным. Тот факт, что он только что заявил мне, что заставит меня кричать, пока будет трахать мою сладкую киску, шокировал даже меня.
Ну, это было до того как он закинул мои ноги себе на плечи и напал своим ртом на мою бедную вагину. Что она ему такого сделала?
— О, Боги, — простонала я. — Пожалуйста… Шейн. — Теперь я умоляла. Ничего прекраснее прежде не испытывала. В смысле, я доставляла себе удовольствие раз или два, но это…
— Блять! — закричала я, когда его язык вошел внутрь меня. Он стал толще и длиннее. Я обнаружила, что толкаюсь в его чертов потрясающий рот. Да уж, после такого обыкновенный человек меня явно не удовлетворит. Можете называть меня подстилкой для оборотней. Буду более чем счастлива.
Рука Шейна раздвинула мои ягодицы и я не обращала на это внимания, пока его палец не начал выписывать круги около моего выхода. Взвизгнув, я попыталась отстраниться.
— Выход ― это только чертов выход, ублюдок. Без вариантов!
Он усмехнулся в мою… черт, мне придется дать ей имя. Не могу называть ее вагина. Это странно звучит. И почему, мать вашу, прямо сейчас я думаю о том, как назвать свою женскую сущность?
Скорее всего, я заработаю аневризму от такого удовольствия. Мои мысли разбежались, когда он замурлыкал, и, я не шучу, мою нижнюю половину охватил проклятый жар. Закричав, я подпрыгнула на кровати.
— ВИРДЖИНИЯ!
Шейн остановился и вопросительно посмотрел на меня. Его рот все еще накрывал Вирджинию.
Я ахнула и объяснила:
— Так ее зовут! Вирджиния! Будь нежен с ней, проклятая ящерица. Она не огнестойкая!
Его глаза расширились, и он отстранился, чтобы полностью оглядеть меня.
Я почувствовала себя обездоленной и хотела схватить его голову и вернуть обратно. Ох, уж эти блудливые гормоны.
— Ты назвала свою киску Вирджинией?
Я сморщила нос от вульгарного слова. Я любила ругаться, но, не знаю, ведь речь шла о моих девичьих прелестях… Мне не нравилось, если их называли плохими словами.
Шейн уловил это и, будучи умным драконом, сменил тактику.
— Что ж… — он хитро улыбнулся. — Не будешь ли ты так добра позволить Вирджинии узнать, как она будет захвачена?
— Что? — я непонимающе уставилась на него.
Мне потребовалось время чтобы, черт возьми, понять, о чем он, но было уже слишком поздно.
Он широко развел мои ноги и прижал их к моей груди, прежде чем я успела моргнуть.
Мир вокруг сузился до одной единственной, но бриллиантово-яркой точки, а через мгновение вспыхнул ядерным взрывом, полностью отключая разум. Я проснулась под пританцовывание всех цветов радуги и рычание дракона:
— Александрия, я найду тебя!
Я открыла глаза и увидела обеспокоенное лицо Стефана.
— Ох, дьявол, — вздохнула я. — Ты только что обломал дракона, мой друг.
Можно было почувствовать, как он содрогнулся.
— Что могло случиться похуже этого? — криво усмехнулась я.
— Будет похуже, когда месье дракон обломает к чертовой матери мой собственный Chauve à col roulé .
— “Лысый в водолазке”? Какого черта это значит? — спросила я в замешательстве.
Он лишь одарил меня забавным взглядом и ухмыльнулся краешком губ, ожидая, когда до меня дойдет.
Прошло несколько секунд или минут, да кто, впрочем, считал?
В моей голове зажглась маленькая лампочка.
— Ой, да ладно, это самое отстойное сравнение пениса, которое я когда-либо слышала!
Недобрая улыбка, расплывшаяся на его лице, заставила меня поежиться.